Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 9 – Любовь Оболенская

Руки мне уже нравились, особенно длинные пальцы с ногтями правильной формы, пусть даже обгрызенными по краям. И эластичная кожа без намека на морщины вполне устраивала.

Грудь под одеждой на ощупь тоже обещала оказаться интересной, эдакая спелая юная двоечка, а может, даже и побольше. Ну а вшей из своей роскошной гривы я уж как-нибудь выведу…

Покончив с завтраком, хоть и невкусным, но сытным, я вслед за Лидди влезла на телегу, и мы тронулись в путь.

Правда, уехали недалеко.

Проехав каменистой пустошью, мы углубились в дубовый лесок – но внезапно лошадь, фыркнув, остановилась.

Понятно почему.

На лесную тропу вышли шестеро парней, изрядно смахивающих на бомжей. Тощие, обросшие бородами и сальными патлами, одетые в какие-то обноски. Глаза злые и голодные. В руках у кого дубина, у кого коса, переделанная в подобие кривого копья.

Предводительствовал шайкой высокий парень, в плечах пошире остальных и одетый немного поприличнее – то есть заплаток на рубахе у него было поменьше, чем у его товарищей. В руках он держал меч, которым и стукнул слегка по краю нашей телеги.

– Далеко ли собрался, дядька Кэйл? – проговорил он, оценивающим взглядом окинув меня.

Возница скривился, словно случайно поймал ртом муху.

– Давай без лишних слов, Ланселот. Несчастлив мой день, что я повстречал тебя и твою шайку, но тут уж ничего не попишешь. В корзине моей Лидди найдется десяток лепешек и непочатый кувшин молока. Хватит тебе этого, чтобы пропустить нас?

– В другое время хватило бы, дядька Кэйл, – ухмыльнулся разбойник. – Но я смотрю, у тебя в повозке, судя по платью, сидит благородная дама. Кто она?

– Леди Элейн, новая правительница замка Лидсфорд, – с важностью заявил Кэйл. – Ее приемный отец был подло убит, и цитадель досталась ей в наследство.

– Во как! – поднял брови Ланселот. – Ну, ты ж понимаешь, что тебя с женой я мог бы пропустить за стопку лепешек. Но благородную леди отпустить за столь скромный выкуп было б оскорблением для нее. Потому вашу еду я не трону, чтоб люди не сказали, будто Ланселот Озерный отбирает у крестьян последнее. А вот коня с повозкой, уж не обессудь, заберу. Тут до Лидсфорда от силы три мили осталось, а леди бледна, и ей не повредит пешая прогулка по лесу.

– Ты их отпускаешь? – удивился один из разбойников, рыжий, рябой, с бельмом на глазу и дубиной в руках. – Девка-то сочная, я б с такой поразвлекся.

– И я б не отказался, – подхватил второй, с изуродованным лицом – похоже, кто-то отрезал ему ноздри, оставив от носа лишь тонкую перегородку.

Ланселот обернулся.

– Еще одно слово – и мне придется осквернить свой меч вашим поганым мясом, – прорычал он. – Или вы не слышали, что значит слово рыцаря?

Разбойники попятились.

– Да мы чо? Мы ничо, просто пошутили.

– То-то же, – рыкнул предводитель шайки. После чего, повернувшись к нам, учтивым тоном добавил: – Я не повторяю дважды.

Пришлось нам с Лидди вылезти из телеги, а Кэйлу слезть с передка и вручить вожжи Ланселоту. При этом я заметила, как он смахнул слезинку с лица.

– Не горюй, дядька Кэйл, – проговорил предводитель разбойников. – По крайней мере, до развалин вы доберетесь в целости. Будь на моем месте кто-то другой, с женщинами уже развлекались бы какие-нибудь уроды, а ты б рассматривал собственные кишки, выпущенные из брюха. Так что поверь, у вас сегодня счастливый день. Идите, и да будет легким ваш путь.