Книга Хозяйка королевской таверны, страница 44 – Любовь Оболенская

Я была на грани сумасшествия, так меня крутила нервная трясучка… как вдруг я услышала громкое чавканье. Смачное такое, с которым поросята в деревне хомячат отруби, куда щедрая хозяйка добавила всяких вкусняшек.

От удивления я даже зареванное лицо из ладоней вытащила поглядеть, кому это настолько по фигу мое нервное состояние. Свинью, что ли, Милдрет притащила в таверну, пока я тут заходилась в слезах и соплях?

Это была не свинья.

Это была Милдрет, которая трескала мой хлеб с выражением истинного наслаждения на полном лице. Горелые корки валялись на противне, а хозяйка таверны, не запивая, наворачивала сердцевину корявой булки, душевно чавкая и аж постанывая от удовольствия.

Наконец булка была стрескана. Милдрет повернула голову и посмотрела на меня масляными глазами.

– Брак, говоришь, это называется? – промурлыкала она голосом сытой кошки. – Ну, пусть будет брак^[1]. Только если немного сладости в этот брак добавить, будет вообще райская еда. Завтра твоя очередь идти на рынок. Купишь там сушеного винограда, а также закажешь жестянщику формы для выпечки. Клянусь небесами, через два дня отсюда до самого Лондонского моста будет стоять очередь из желающих попробовать это чудесное кушанье!

Всю следующую неделю мы с Милдрет экспериментировали с хлебом, который каждый раз получался все лучше и лучше. Параллельно мы отмыли таверну от многолетней грязи и сажи, после чего помещение стало выглядеть гораздо лучше.

Я с разрешения Милдрет разобрала хлам на чердаке, который складировался там еще со времен, когда ее покойный муж был жив, здоров и одержим страстью собирать всякое барахло под девизом «вдруг пригодится!».

Выбросив три четверти ненужных, сломанных, а порой и полностью сгнивших вещей, я оставила более-менее хорошо сохранившийся сундук, два стула и грубо сколоченный, но крепкий стеллаж с полками. Отмыв это все хорошенько, я в результате получила вполне себе пригодную комнату для жилья, куда, немного поднакопив денег, заказала у плотника кровать – ибо ко сну на жесткой двери я почти привыкла, но очень хотела отвыкнуть.

Лондонские тараканы, клопы и вши оказались существами трепетными и обидчивыми. После того, как вся таверна пропахла травами, которые мы с Милдрет постоянно меняли по мере увядания, средневековые насекомые, не привыкшие к таким запахам, дружно покинули негостеприимное место. Конечно, постояльцы второго этажа частенько приносили их с собой на одежде и в волосах, но я устроила продуманную диверсию, расставив дополнительные глиняные ловушки во всех углах. По утрам оставалось лишь погрузить шуршащую посуду в ведро с водой, и этаж снова был чистым.

С гигиеной вопрос тоже решился.

Одна сторона очага выходила на задний двор, и я упросила Милдрет сделать там купальню. Небольшую, но вполне отвечающую своим задачам. Хозяйка таверны поворчала, но выделила деньги на строительство пристройки, которую плотник и сколотил за два дня из неструганых досок. Конечно, таскать воду из Темзы для гигиенических процедур было тем еще удовольствием, но с наплечным коромыслом, вырезанным тем же плотником, дело пошло веселее.

Зубную щетку я сделала сама из деревяшки и конского волоса, посаженного на рыбий клей. Так себе, конечно, получилось изделие, но пусть хоть так, чем вообще никак…