Книга Хозяйка королевской таверны, страница 8 – Любовь Оболенская

– Тысяча сто восемьдесят девятый, – с гордостью ответил Джон. – Мы теперь благодаря Туку много знаем из того, что доступно только аббатам.

– А тук – это что?

– Не что, а кто, – поморщился стрелок. – Наш человек. Отлично рассказывает легенды, дерется как сам дьявол и враз может осушить целый галлон эля! Держи вторую ногу.

Понятно. Не тук, а Тук. Прозвище какого-то местного хулигана и алкоголика. Ладно.

Тем временем парень откромсал вторую оленью конечность, достал из охотничьей сумки веревку и, ловко взобравшись на дерево, довольно высоко подвесил освежеванную оленью тушу. Понятно зачем. Конечно, если медведь свежего мяса захочет, то достанет, а вот волкам будет не вариант поживиться чужой добычей.

Покончив с тушей, Джон слез с дерева, взвалил снятую шкуру и обе отрезанные оленьи ноги себе на плечи, после чего кивнул мне на лук с колчаном.

– Возьми и неси за мной.

И, не сомневаясь, что приказ будет выполнен, направился в чащу леса.

Выпендриваться я не стала.

Тут теперь как в первые месяцы, когда я только приехала в Москву поступать в Институт иностранных языков. Кулинарный колледж за два года успел надоесть, захотелось культурного общения и соответствующего образования. Поступить-то поступила, причем на бюджет, за что спасибо нашей школьной англичанке и маме, от которой достался пробивной характер.

А вот дальше стало трудно…

Поскольку на крохотную стипендию прожить было нереально, а повариха без опыта местные рестораны не заинтересовала, пришлось устроиться в ателье, подшивать брюки и ставить заплатки. И, само собой, параллельно учиться как проклятая, ибо в институте поблажек не давали…

За год такой жизни я похудела до состояния ходячего скелета – тут-то меня и приметил менеджер модельного агентства, наобещав с три короба и даже частично выполнив обещанное. То есть заплатив за три выступления вполне интересные деньги.

В результате я поняла, что, если и дальше с московскими ценами буду пытаться совмещать учебу с работой, до окончания института вряд ли доживу. Пришлось бросить и институт, и работу в ателье, полностью окунувшись в модельный бизнес.

Тот же менеджер научил, что поначалу лучше молчать, делать что скажут – в разумных пределах, конечно, – и учиться выживать в новой, незнакомой, зачастую враждебной среде. Я и сама видела, как хозяева агентства жестко обламывали новеньких девчонок с гонором, которые начинали качать права с позиции «я звезда!». Потому с тех пор, если я вдруг попадала в незнакомую среду или непонятную ситуацию, моя тактика была следующей: присматриваться, прислушиваться, копить информацию, строить стратегию своего пути на вершину пирамиды – и, конечно, не забывать обиды, чтобы при случае отомстить врагам!

Да-да, я именно такая. Тем, кто мне делает хорошо, я при случае постараюсь сделать в десять раз лучше. Ну а с теми, кто пакостит, я найду способ рассчитаться десятикратно той же монетой…

Джон отлично знал дорогу в глухой чаще. Пару раз он обернулся посмотреть, не рухнула ли я в колючие кусты, зацепившись за какой-нибудь выпирающий корень, – и, увидев, что я уверенно иду за ним, даже одобрительно кивнул головой. Ну а что, я по лесу с детства ходить обучена. Правда, думаю, охотник беспокоился не столько обо мне, сколько о своем луке и стрелах, сделанных тщательно и добротно. Понятное дело. Девчонку-то в любые времена найти не особо большая проблема, а вот годное оружие, из которого с одного выстрела можно убить оленя, – это действительно ценность.