Книга Хозяйка королевской таверны, страница 11 – Любовь Оболенская

Суп оказался наваристым, но на вкус просто отвратительным.

Были в нем фасоль, грибы, лук, морковь, волокна жилистого мяса и бляшки жира, плавающие по его поверхности.

Жир я кое-как собрала ложкой, стряхнула в траву и принялась есть пресное варево, которое остальные участники трапезы трескали за обе щеки, нахваливая стряпню Агнес.

Ну, не знаю… Если это, по словам Тука, «пища, ниспосланная самими небесами», то для этих парней и вареные сосновые щепки сойдут за деликатес.

После третьей ложки я поняла, что больше в себя небесной пищи затолкать не смогу, хотя есть очень хотелось.

– А соли нет? – поинтересовалась я у стрелка, сидевшего по соседству слева, который уже успел сбегать к котлу за добавкой.

Он удивленно воззрился на меня.

– Соль?

– Ну да, соль.

Я изобразила, что сыплю себе что-то на язык, а после скривилась.

– Не знаю, что тебе надо, – покачал головой стрелок. – Хотя… Может, ты просишь горький камень, который любят лизать олени?

Я быстро кивнула. Рогатые обитатели леса соль любят, это я точно знала.

Парень пожал плечами, вытащил из привязанного к поясу мешочка гладкий сероватый камешек и, протянув его мне, пояснил:

– Их привозят торговцы с побережья для продажи охотникам. Правда, люди редко покупают эти камни, хотя стоят они недорого, – в королевских лесах охота на оленей запрещена под страхом смерти. А кому охота объяснять стражникам, зачем ты носишь с собой приманку для красного зверя?

Парень говорил быстро, и я понимала далеко не все, чисто логически просчитывая смысл незнакомых слов. Но в целом было ясно, что он пытался до меня донести. Ладно. Еще немного поварюсь в непривычной языковой среде, а там уже будет полегче.

Видно было, что гладкий «камень» олени лизали часто и увлеченно – стало быть, королевский запрет на элитную охоту этим лесным охотникам был по барабану. Почему – пока непонятно.

Я достала маникюрный набор и грубой пилкой сточила въевшуюся грязь с одной стороны «камня». Процесс особого труда не составил – соль, она соль и есть, даже слипшаяся в твердый комок. Проделав эту нехитрую операцию, я наточила уже белой соли себе в суп, размешала его ложкой, попробовала…

Годится!

И, вернув «камень» парню, принялась наворачивать варево, вкус которого заиграл новыми оттенками, перестав быть похожим на картон, размоченный в воде.

При этом я краем глаза заметила, что за моими манипуляциями наблюдают еще несколько человек. Один из них, сидевший справа от меня, не выдержал и фыркнул:

– Всегда знал, что девушки пугливы, как оленихи. Но никогда не думал, что им, как и оленихам, может нравиться звериное лакомство.

– Сам ты олень, – проворчала я.

И протянула ему свою миску.

– На, попробуй.

Тот хмыкнул.

– Ну уж нет, спасибо. Как-нибудь обойдусь без каменных крошек в брюхе.

– Просто ты боишься, что от оленьего камня у тебя вырастут рога, – хохотнул Тук. – Почаще навещай свою жену в деревне, Скателок, а то они могут появиться и без камня.

– Если б ты не был монахом, мой меч давно бы навестил твои кишки в толстом брюхе, – беззлобно ухмыльнулся парень – видимо, в этой шайке давно прижилось соревнование на тему, кто кого круче подколет. – Ладно, лесная ведьма, дай-ка я попробую твой суп, чтобы доказать кое-кому, что Скателоку не страшны ни гнев самого короля Англии, ни еда, приправленная оленьим камнем.