Книга Королевская кровь-13. Часть 2, страница 151 – Ирина Котова

Она засмеялась — и с облегчением, и с неловкостью.

— И что, — спросила она обреченно, — он сейчас приедет за тобой?

— Минут через пятнадцать, — кивнула я, глядя на часы.

— И как мне ему в глаза смотреть? — вздохнула она.

Я погладила ее по руке.

— Как и ему тебе. Как и все в таких случаях в высшем обществе, Кать. Все будем делать вид, что ничего не было. Ко всеобщему спокойствию.

Люк появился через положенные пятнадцать минут — когда Катя уже покурила, оставив меня в гостиной, чтобы успокоиться. Появился с букетом цветов, коробкой шоколада и подарками для девочек, вручил цветы хозяйке.

— Катя, — сказала я, чувствуя себя слегка идиотически, — хочу тебе представить моего мужа, герцога Лукаса Бенедикта Дармоншира. Его ты знаешь под именем Евгения Инклера. Люк, — я повернулась к мужу, — а Катерину ты уже знаешь.

— Очень рад возобновить знакомство, — невозмутимо, но со слегка уловимой иронией, чуть разбавившей напряжение, проговорил мой Люк и поцеловал Кате руку. — Приношу свои извинения, что ввел вас в заблуждение и обманул, но это все было на благо следствия и страны.

— Конечно же, герцог, — сказала Катерина и очень аристократично улыбнулась.

— Мой лорд, я пригласила Катю с детьми погостить у нас, — продолжила я не менее светски.

— Буду очень рад, — ответил Люк с такой безупречной деликатностью, что мне захотелось его расцеловать.

— Обязательно приеду, — пообещала Катя. И я выдохнула. Ритуал был закончен.

На прощание, когда Люк попрощался и ушел к машине, подождать, пока мы попрощаемся, Катя крепко-крепко обняла меня.

— Мне все равно стыдно перед тобой, — шепнула она тяжело.

— Мне бы тоже было стыдно, — сказала я честно, — но это ничья не вина, а, скорее, случайное недоразумение. А мы, Кать, столько пережили, что не позволим каким-то недоразумениям влиять на нашу жизнь, правда?

— Правда, — прошептала она. Мы расцеловались, и я пошла к машине, к мужу. На душе было легко.

Мы не говорили с ним о произошедшем. Достаточно было взглядов. «Все хорошо?» — спросил он меня поднятыми бровями. «Все хорошо», — ответила я улыбкой.

На обратном пути я поглядывала то на Люка, то в окно и поглаживала живот — не первый раз замечала, что при появлении мужа дети оживляются, как от сладкого. Он заложил круг, словно считал, что я хочу проехать через город, посмотреть на Адигель. И я смотрела — на следы войны, на людей, которые среди иссеченных пулями домов гуляли, работали, жили, заходили в магазины…

— О чем думаешь? — спросил он меня, поймав мой взгляд. Протянул руку, погладил живот, и там затихли.

Я пожала плечами.

— О том, как быстро я отвыкла от Иоаннесбурга. Я так приросла к Вейну и морю, что не вижу себя больше нигде. А еще о том, что хотелось бы заглянуть в свою больницу, поздороваться с Эльсеном. Это хирург, с которым я работала, Люк. Возможно, заеду завтра, у тебя же остались еще дела?

— Нужно разобрать бумаги, — кивнул он. Помолчал. — Я построю тебе в Дармоншире медицинский университет, Марина. И отдельную больницу, если захочешь.

Я засмеялась, одновременно и благодарно, глядя на него снисходительной нежностью.

— Построишь, конечно, — я протянула руку и пощекотала ему затылок. — Ты же не можешь без дела, Люк.

Наконец, мы свернули на Императорский переулок. Рудлог сейчас не был империей — но когда-то назывался так. Давно, во времена первых Рудлогов, завоевывавших окружающие народы огнем и мечом, присоединявшие к себе княжества, царства и кханства, идущие на Север и на Юг, в горы и к морю. Но за тысячи лет различия почти сгладились, территориальное деление много раз менялось, народ стал говорить на едином языке, и остались только местные культурные особенности. И имена, и местные диалекты — на Юге имена часто заканчивались на о, на Севере были шипящими, жесткими. Кханы, старые княжеские рода и цари, не несущие в себе кровь Красного воина, заменились на герцогов и князей, являющихся его потомками. И тем самым стал Рудлог единым королевством. А вот память о старых временах осталась в названиях — и в полном гербе Рудлога, где на крылах сокола до сих пор было восемь больших гербов и семнадцать малых — всех тех земель, которые и растворились уже, но которые и делали когда-то Рудлог империей.