Книга Забитая жена для генерала дракона, страница 13 – Кристина Юраш

Проснулась я утром в пустоте и зябком холоде.

Никаких рождественских носков на камине.

Никакого запаха корицы. Никакого: «Доброе утро, мадам! Завтрак готов!».

Только гвоздь в кармане — и память о том, что счастье было ненастоящим.

Зябко поёжившись, я вылезла из-под одеяла, осматривая комнату. Завернувшись в одеяло, я подошла к окну, как вдруг увидела своё поместье.

Оно было как на ладони. На противоположной стороне улицы слева. Если встать возле зеркала, то его отчётливо видно. Можно сказать, что оно почти напротив.

Я удивилась. Вчера путь казался мне бесконечным. Но сейчас я видела, что тут рукой подать.

К моему старому поместью подъехала карета и остановилась.

На улицу высыпали слуги.

И тут я увидела своего мужа, который быстро вышел, отдал какие-то распоряжения, а потом снова сел в карету.

И вдруг я поняла: он ищет меня.

Но теперь у меня есть гвоздь.

И имя — Дита.

А значит, он не найдёт ту, кем я была.

Я встала на цыпочки, чтобы разглядеть, куда направится мой муж, но не успела.

Меня отвлек стук в дверь.

— Я принёс вам платье и бельё, — послышался голос мистера Герберна на пороге. — А вот и ваш список обязанностей. Теперь вы старшая над горничными и… У вас есть особое задание. Вы увидите в конце списка.

Я приняла всё из рук дворецкого, поблагодарила и закрыла за ним дверь.

Сейчас мне больше всего на свете хотелось стряхнуть с себя пыль, скинуть маску аристократки и идеальной жены.

Я снова хотела быть собой!

Но вдруг стало страшно.

А вдруг я потеряла прежнюю себя?

Потеряла среди кружев и бриллиантов, среди чайных сервизов и хороших манер?

Вдруг я настолько убедила себя в том, что я леди, что не смогу снова стать той, которая готова бороться за место под солнцем?

Темно-синее платье выглядело уныло, словно в нём еще недавно плакала старая дева, вспоминая, сколько раз она могла предаться пороку, любви и страсти, и… не предалась. Дура!

Я быстро надела бельё, радуясь, что у меня теперь есть сменное, и стала облачаться в платье.

В новом платье я подошла к зеркалу, глядя на свою скорбную бледность.

Опять роль! Вежливой, холодной, жадной старой девы — экономки.

— Ну что ж, — прокашлялась я, вспоминая старых экономок. — Думаю, что с ролью я справлюсь! Брюзжать, кривить губы и считать деньги я умею.

Попытка себя рассмешить привела лишь к тому, что уголки моих губ едва заметно дрогнули.

Я соорудила на голове самую строгую и скучную из всех причёсок, стараясь прикрыть больное ухо.

— О боже, — прошептала я, глядя на коросту на покрасневшем ухе. — Какой ужас…

Но я тут же скрыла это волосами.

Обувшись в черные туфли и поправив черные шерстяные чулки, я одернула белые манжеты — единственное украшение этого платья — и расправила плечи.

— Невротрепательница-домомучительница готова к работе, — прокашлялась я, стараясь придать своему голосу вес, а лицу такое выражение, словно я за лорнором под карету брошусь.

Список!

Да!

Чуть не забыла!

— Что у нас по списку? — спросила я, беря со столика небольшой список и читая внимательно каждый пункт. — Взять книги расходов из кабинета генерала. С этого момента их ведете вы. Внести в книги расходов… Ага, вижу… Ого! Мама дорогая!

Я даже присела на скрипучий стульчик, глядя на расходы генерала. Не то чтобы меня жаба душила за чужие деньги… А нет! Все-таки душила!