Книга Забитая жена для генерала дракона, страница 1 – Кристина Юраш

Гвоздь пробил мое ухо и вонзился в древесину еще до того, как я успела понять, за что меня наказывают.

И сейчас, стоя возле каминной полки, прибитая ухом к ней, я не верила, что такое возможно!

А ведь еще полчаса назад я была счастливой, любимой женой, которая украшала камин к празднику, мурлыкала новогоднюю песню, которую когда-то в другом мире любила включать под Новый год.

Ту самую мелодию, что звучала в доме бабушки, когда мир ещё был добрым, а люди — честными, а гирлянда включалась не магией, а в розетку.

Ровно до того момента, как дверь в гостиную распахнулась так, будто сама буря ворвалась в дом.

Мой муж, Альбин, граф Вестфален, вошёл, как ураган: перевернул столик, разметал рождественские свечи, сорвал гирлянду с камина — всё, что напоминало о празднике, о счастье, о семье.

— Что случилось? — прошептала я, прижимая ладонь к груди, где сердце уже колотилось в предчувствии катастрофы.

И тут же пожалела, что спросила.

Его взгляд пронзил меня раньше, чем слова.

Муж обернулся.

Глаза — два угля в пепле.

Дыхание — прерывистое, хриплое, будто он бежал не из кареты, а из ада.

Его каштановые волосы — обычно гладко зачёсанные назад, будто каждая прядь знала своё место, — теперь растрепались, как у человека, что бежал не по дороге, а сквозь собственные кошмары.

А глаза… те самые тёплые карие глаза, в которых я когда-то видела своё отражение, как в зеркале любви, — теперь были пусты.

Черны от боли.

Слепы от гнева.

— Ты меня спрашиваешь, что случилось? — выдохнул он, шагая ко мне. — Мой сын открыл твой подарок… и подарок взорвался в его руках.

Мир пошатнулся. Я осела на колени, задыхаясь. Я прижала ладонь к груди, будто могла остановить сердце, уже рвущееся в пропасть.

— О боги…

Я не верила, что такое возможно. Чтобы подарок взорвался в руках ребенка?

Словно в доказательство своих слов, Альбин швырнул мне в лицо обгоревший клочок картона. Я поймала его дрожащими пальцами. На бирке, почерневшей от огня, всё ещё читалась моя надпись, выведенная утром с трепетом:

«Для Сибила — с любовью от тёти Альгейды».

Сегодня утром я отправила набор солдатиков из слоновой кости — редкость, найденную в лавке старого мастера на Сент-Клер. Это были просто невероятные солдатики, сделанные не магией, а вручную. У каждого из них было свое уникальное лицо.

Я подумала, что такой подарок подойдет для мальчика, которого никогда не видела, но чьё имя Альбин произносил с такой нежностью: «Он самый милый мальчуган на свете. Вот увидишь».

Сибил Фален.

Его сын.

Родившийся вне брака за четыре года до нашей встречи. Осиротевший, когда ему был один год.

И сейчас живущий с тетушкой по материнской линии в маленьком старинном поместье чуть севернее Столицы.

Я хотела начать с добра. С простого жеста. С надежды, что однажды мы станем семьей.

И даже гордилась мужем. Ведь он не бросил внебрачного ребенка на произвол судьбы. Он помогал, приезжал, давал деньги. И это дорогого стоило.

— Он… жив? — дрожащим голосом спросила я.

Альбин резко повернулся. Взгляд — как удар кинжала.

— И ты ещё смеешь спрашивать?! — прошипел он. — Да! Жив! Но лицо… руки… всё в ожогах! Он кричал так, будто душу вырвали из тела!

Я отпустила гирлянду. Она упала бесшумно, как моя вера в справедливость.