Книга Четыре Ошибки Принцессы, страница 119 – Тина Солнечная

Мои пальцы дрожали. Боль в груди нарастала, перекрывая дыхание. Что-то внутри меня рвалось наружу — не желание спасти, а ярость. Жгучая, раскалённая лава гнева. На мага. На Сида. На весь этот мир, в котором всё хорошее погибает.

И в следующую секунду я уже не могла сдерживать себя. Внутри всё вспыхнуло. Вспыхнуло и вырвалось.

Магия взорвалась, как удар грома, хлынула из меня — неуправляемая, живая, яростная. Огненная волна прокатилась по залу, задев всех мятежников, словно сама магия знала, кого беречь.

Королевского мага отшвырнуло назад, словно куколку — его отбросило от Кейрана, он с силой ударился о колонну, захрипел, попытался встать… и оступился.

И в этот миг Кейран рванулся вперёд, и его клинок оказался у горла врага. — Всё, — прошептал он. — Всё, магистр. Это конец.

Я тяжело дышала, всё ещё прижимая к груди своего друга. Внутри бушевал огонь — но я знала: я больше не слабая.

Королевского мага, всё ещё пошатывающегося и в крови, скрутили закованными в руны кандалами. Один из стражников читал над ним защитное заклинание, чтобы он не смог воспользоваться остатками магии. Кейран молча наблюдал, пока того не увели — гордо подняв голову, но в глазах того уже не было безумия, только страх.

Рик, подойдя ко мне, протянул колбу.

— Она целая, — тихо сказал он. — Держи, принцесса.

Я вытерла слёзы, осторожно взяла сосуд с прозрачным мерцающим содержимым и побежала, почти слепо, туда, где был мой отец.

Стражники узнали меня и расступились. Магический щит на двери уже был снят. Я ворвалась в покои, и сердце колотилось, словно выскочит из груди.

Отец лежал всё там же, бледный, недвижимый, словно мраморная статуя.

Я не сразу дала ему противоядие. Сначала — дрожащими руками — сняла амулет с груди и поднесла колбу к нему. Магический камень чуть вспыхнул, потом успокоился — ни следа отравы, ни всполохов опасности. Всё чисто.

Только тогда, медленно и осторожно, я открыла колбу и капнула на губы отца. Остальное вылила в рот, поддерживая ему голову. А затем — просто склонилась рядом, держа его за руку, наблюдая за каждым его вздохом. — Пожалуйста, папа… вернись… — шептала я. — Я уже потеряла слишком многое.

Возле меня было тихо. Почти нереально тихо, как в сердце шторма, когда всё замирает перед последним ударом.

Рядом — мои мужчины. Четверо. Мои. Каждый стоял чуть поодаль, словно охранял мой покой, не вмешивался, но был рядом. Домин — за моей спиной, готовый подхватить, если я упаду. Рик — у двери, следивший за каждым движением в коридоре. Тарвин стоял чуть поодаль, опершись плечом о колонну, но глаза не отрывал от меня. А Кейран… Кейран был в шаге от отца, напряжённый, но спокойный. Верный. Надёжный.

Фаворитка короля — та самая женщина, которая осталась, не сбежала, не предала — сидела рядом со мной, сжимая мою ладонь. Мы молчали, просто ждали. Её глаза были полны слёз, но она держалась.

Так прошли минуты. Может, часы. Я потеряла счёт времени.

И вдруг… рука в моей ладони дрогнула.

Я затаила дыхание. Медленно подняла взгляд — и встретилась с прищуренным, слабым, но осознанным взглядом моего отца.

— Астрид? — выдохнул он хрипло. — Это… это ты?

Слёзы брызнули из глаз сами собой. Я кивнула, не в силах говорить, и уткнулась лбом в его руку.

— Мы справились, — прошептала я. — Ты жив… Ты с нами…