Книга Четыре Ошибки Принцессы, страница 84 – Тина Солнечная

— Не переоценивай. Это может быть и заслуга моего отличного воображения, — фыркнула я, хотя жар под кожей снова стал отзываться внизу живота.

— Астрид, — его голос стал тише, глуше. — Ты дала мне шанс. Не сбежала. Не отвернулась от пирата. Ты даже просишь, чтобы я остался. Ты понятия не имеешь, что это значит для такого, как я.

Я приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на него. Он не отвёл взгляда, но в его карем глазу — единственном, что остался у него — появилось нечто неожиданно уязвимое. Не слабость, нет.

— Я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, — сказала я спокойно. — Ты груб, резок, да. Но это только верхний слой. А под ним... ты чертовски шикарен, Рик. И, к несчастью для тебя, ты уже мой.

Он приподнял бровь.

— К несчастью, да?

Я поцеловала его в угол губ.

— Для тебя. А я вот в выигрыше. Муж-капитан, умеющий делать с моим телом такое…

Он сжал меня в объятиях, перевернул на спину, вновь нависая, и его усмешка в этот момент была настоящей, почти мальчишеской.

— Осторожнее, принцесса. Я могу начать верить, что ты действительно меня хочешь.

— Разве есть в этом сомнения? — прошептала я, обвивая его ногами.

Но он только снова обнял, укрыл нас простынёй и сказал уже тише, уткнувшись носом в мои волосы:

— Спи, жена. Завтра будет буря.

И я уснула, не боясь ни бури, ни мира за пределами этой комнаты. Потому что он был рядом.

Утро началось с запаха свежего хлеба, пряного меда и дымка от очага, который всё ещё потрескивал в главном зале таверны. Я сидела за столом у окна, укутавшись в его плащ, потому что моё платье, кажется, слегка пострадало от ночных… приключений.

Рик устроился напротив, развалившись на скамье так вальяжно, будто это была его личная каюта, а не заурядная таверна на границе леса. Он доедал яичницу с таким удовольствием, будто не ел неделю, и изредка бросал на меня искоса весёлые взгляды.

Я чувствовала на себе взгляды. Не один, не два. Почти все в зале то и дело поглядывали в нашу сторону, прятали усмешки, хмурились, шептались. У кого-то даже дрожала ложка в руках.

— Рик… — я наклонилась ближе, понизив голос. — Что происходит? Почему все на нас так косятся?

Он не сразу ответил. Прожевал, запил вином и только потом, с ленивой ухмылкой, протянул:

— Думаю, потому что вся таверна слышала, как ты стонала ночью.

Я застыла.

— Что?!

— Ну, — пожал он плечами, — у нас тут стены не из мрамора, и ты была… громкой. Особенно когда я…

— Рик! — я зашипела, прикрывая лицо руками. Щёки обжигало. — Это... боги, скажи, что ты шутишь!

— Хотел бы, принцесса, — хохотнул он. — Но у тебя был такой сладкий голос.

— Я больше никогда не покажусь на людях. Никогда, — пробормотала я, вжимаясь в плащ и с ненавистью косясь на свою кружку какао.

Он перегнулся через стол, поймал мой подбородок пальцами и приподнял лицо, чтобы я посмотрела на него.

— Не прячься. Пусть смотрят. Ты была прекрасна. И ты — моя жена. Тебе нечего стыдиться, Астрид.

— Боги, ты невозможен, — прошептала я, всё ещё покраснев до ушей.

— Невозможен, — согласился он довольным тоном. — Но ты вчера сама пожелала, чтобы я был твоим мужем.

И я снова улыбнулась.

Он допил остатки вина, отставил кубок, вытер пальцы о ткань брюк и, взглянув на меня чуть искоса, спросил:

— Так что, принцесса? Ты останешься со мной хотя бы на пару дней… или сбежишь сегодня, как будто я тебя насильно уволок ради одной ночи?