Книга Хозяйка старой пасеки 3, страница 86 – Наталья Шнейдер

Я зажмурилась так, что заболели веки. Неужели тот сон не был сном? Но тетку зарубили за столом, а труп нашли в кровати, и даже если его перетащили — нужно было замыть кровь.

Сколько крови вытекает из рубленой раны на голове?

Как долго продолжается кровотечение после смерти?

Я не знала ответов. Знал ли их Стрельцов?

Я замотала головой, отгоняя заметавшиеся мысли. Даже если прежняя Глаша была убийцей, я-то нет. Мне не в чем себя упрекнуть. А Стрельцов увозит Вареньку из-за того, что я в самом деле не слишком хорошо влияю на барышню, с точки зрения этого времени.

Я привыкла выращивать в детях критическое мышление, независимость, уверенность в собственных силах. Нужно ли это девушке-подростку, которую, скорее всего, выдадут замуж по сговору?

С моей точки зрения — нужно, замужеством жизнь не заканчивается. А умение думать пригодится всегда.

С его точки зрения, единственный смысл жизни барышни — удачное замужество. Такой, как я, оно не светит, а Варенька начала видеть во мне пример. Распугает всех потенциальных женихов, и приданое не поможет.

Что ж, пусть уезжают. Баба с возу — кобыле легче. В смысле, минус два едока в доме.

И все-таки — до чего же жаль…

— Как уезжаем? — ахнула Варенька. Похоже, она подошла к окну, услышав крики внизу. — Ты же только что говорил, будто сам отвезешь нас завтра в церковь, и…

— Обстоятельства изменились. Обсуждать нечего. Собирайся, если не хочешь вернуться в Большие Комары в чем есть.

Он зашел в дом. Я отступила от окна.

Минус два едока. Минус одно шило в заднице и один непреходящий геморрой… в смысле, головная боль.

Но почему-то в горле встал ком, не давая дышать.

Я заставила себя встряхнуться. В любом случае я хозяйка, и мне нужно достойно проводить гостей. Может быть, дать что-то с собой, как в поезд?

Да, именно. Именно об этом я могу спросить с чистой совестью.

Стрельцов уже поднимался по лестнице — так торопливо, словно ступени жгли ему ноги. Настолько не терпится убраться отсюда?

— Кирилл Аркадьевич, — окликнула я.

Он обернулся.

— Я могу вам чем-то помочь? Сложить поесть в дорогу или…

— Вы меня очень обяжете, если запишете историю Матрены. Только не в стиле Вареньки, а как протокол допроса. Уделите отдельное внимание… принуждению со стороны свекра и побоям мужа с мотивами оных.

— Поняла, — медленно произнесла я. — Запишу подробно и точно, насколько смогу.

— Но ничего не приукрашивайте.

— Конечно.

— С утра пошлите кого-нибудь за Иваном Михайловичем, пусть осмотрит женщину и напишет заключение. Вышлете на мое имя в Большие Комары.

— Это поможет?

— Если удастся доказать, что муж регулярно избивал ее именно с целью извести, чтобы жениться на другой — это уже не поучение, а истязания. За такое — каторга. Ненадолго, на год-два.

— Потому что не убил? — не удержалась я.

— Да, к счастью. Но каторга, пусть недолгая, дает право подать прошение о разводе. После суда отец Василий проинструктирует Матрену, как это сделать.

Зачем мне это знать сейчас? Суды здесь неспешны.

— Я постараюсь ускорить суд, чтобы бедная женщина, наконец, могла избавиться от этой семейки.

Он будто мои мысли читал.

— Что до… — Стрельцов поморщился, — кровосмешения, доказать его будет сложнее, но я постараюсь.

— Спасибо.

— Это мой долг, — сухо ответил он и устремился вверх по лестнице ровно для того, чтобы столкнуться в дверях с кузиной.