Книга О Пепле и Стали, страница 139 – Элиза Рейн

На самой нижней платформе установлено оборудование для тренировок новичков, с направляющими балками и страховочной сетью. Выше на ветках закреплены золотые обручи разных размеров, складывающиеся в непростую схему полета. Отовсюду свисают кристальные колокольчики, думаю, для того чтобы звонить в них во время тренировки.

В самом верху я едва могу различить полосу препятствий. Между платформами простираются веревочные лестницы и плетеные туннели, а еще болтаются веса настолько большие, что легко смогут кого-то сбить. Наивысший из уровней уходит в открытое небо.

— Понимаю, почему ты скучал по этому месту, — выдыхаю я. — Оно прекрасно.

Когда вновь смотрю на него, он уже разглядывает меня.

— Как и твои крылья.

Я улыбаюсь, вдруг смутившись, и пытаюсь повернуть одно из них так, чтобы разглядеть. И чуть не сбиваю себя с ног.

Он смеется, и этот звук попросту великолепен.

— Я тебя всему научу. Но сейчас позволь мне сказать, что они восхитительны. Как и ты.

Мои щеки вспыхивают, и я улыбаюсь ему.

— Идем.

Он бросает на меня обжигающий взгляд и поворачивается. Я иду следом. Он ведет меня мимо двух крылатых статуй в тайный сад. Мягкий ковер свежей травы усыпан полевыми цветами, их сладковатый запах наполняет воздух вокруг.

Каин подходит ближе, и мою кожу покалывает от предвкушение. От исходящего от него жара перехватывает дыхание. Он так близко. И это опьяняет.

— Двести лет, — шепчет он, поднимая руку к моему лицу, но пока не касаясь.

Вздрагиваю, переставая дышать.

— Двести лет я не чувствовал ничего, кроме гнева. А потом ты… — его голос становится жестче. — Ворвалась в мою жизнь.

Я подаюсь ближе к нему. Каждая клеточка моего тела будто вспыхивает, когда его пальцы наконец дотрагиваются до моей щеки.

— Я мечтал прикоснуться к тебе вот так, — говорит он, проводя всей ладонью вниз по моей щеке, вдоль челюсти. Сердце колотится у меня под ребрами. — Представлял, какой окажется твоя кожа. Будет ли она такой же мягкой, как я думал.

— И она такая? — слово звучит как едва слышный полу вздох.

Его большой палец скользит по моей нижней губе, и я не могу сдержать тихого стона.

— Лучше, — рычит он.

Поднимаю руку и дрожащими пальцами касаюсь его лица. Мне больше не нужен лед. От моего прикосновения его взгляд темнеет, зрачки расширяются от желания.

— Я тебя люблю, — шепотом говорю, проводя пальцами по его скулам.

Из глубины его горла вырывается низкий, первобытный, полный голода звук. Он запутывает одну руку у меня в волосах, другой притягивая к себе. Желание пульсирует по моим венам, как раскаленный металл, и мне приходится сдерживаться, чтобы не покрыться льдом.

— И я тебя люблю, принцесса.

Его губы сталкиваются с моими и кажется, будто каждая из звезд на Иггдрасиле вдруг взорвалась.

Двести лет одиночества переплетаются со связью, которую я не могла себе даже представить, и вспыхивают, пока он целует меня со всей жадностью. Я запускаю пальцы в его волосы, а его руки сжимают меня сильнее.

Он углубляет поцелуй и с моих губ срывается мягкий стон. Лед непроизвольно вылетает с кончиков моих пальцев, но вместо того, чтобы отстраниться он лишь смеется, не отрываясь от моего рта и целует меня с еще большей жаждой.

— Моя принцесса, — выдыхает он между поцелуями, которые с каждой секундой становятся все отчаяннее. — Моя великолепная, невозможная принцесса.