Книга О Пепле и Стали, страница 21 – Элиза Рейн

Я хочу почувствовать прикосновение его рук. Его губ. Всего его.

То, что я не могу этого получить, и что одно его касание сожжет меня в пепел, делает желание только сильнее. Представляю, каково было бы поцеловать его, ощутить вкус его губ, с которых срываются такие страшные слова.

Стоило бы это боли? Часть меня верит, что да.

Вцепившись пальцами в мех, я пытаюсь выровнять дыхание. Это просто безумие. Он опасен. Проклят. Жаждет отомстить самим богам.

Но ничего из этого не волнует мое предательское тело. Оно помнит его жар, чистую силу, которую он излучает, то, как он заставил меня чувствовать себя одновременно защищенной и поверженной, не прикоснувшись ко мне и пальцем.

Скольжу рукой под одежду. Каждая клеточка кожи пылает, жаждет прикосновения. Я должна быть сильнее этого, но воспоминания о Каине уничтожают мой контроль над собой. Звериный голод, с которым он на меня смотрел, то, как его голос становился ниже, когда он отдавал приказы, как все его тело дрожало от желания прикоснуться ко мне, хоть он и сохранял ту ужасную дистанцию между нами. Представляю его руки на себе, горячие и требовательные, и моя спина выгибается над мехом. С силой закусываю губу, чтобы не издавать звуков, пока мои пальцы двигаются быстрее, и вспоминаю, как он смотрел на меня так, будто хочет поглотить целиком. Когда наконец приходит освобождение, его имя почти срывается с моих губ, а тело подрагивает от силы ощущений.

Послевкусие проходит быстро, и я чувствую себя еще хуже, чем раньше. Касаясь себя, я не удовлетворила свою потребность, а лишь распалила ее. То, что мы никогда не сможем коснуться друг друга, что между нами всегда будет это сводящее с ума расстояние, заставляет меня хотеть его только сильнее. Как болезнь, от которой не могу излечиться. Или как голод, который становится тем хуже, чем больше я ем.

Тяжело дыша, я смотрю в обшитый деревом потолок, и все мое тело пульсирует.

Мне нужно вернуться обратно в галерею. Мне нужно сохранить воспоминания об остальных, важных событиях, которые произошли после случившегося на поляне.

Но все, чего я хочу — снова и снова доводить себя до предела, представляя, что это Каин. Проживать в голове настолько яркие фантазии, что они помогут утолить эту жажду, пусть и ненадолго.

Моя рука снова начинает двигаться, и я рычу от того усилия, с которым заставляю ее скользнуть вверх по животу и наконец, сажусь. Скрестив ноги, я сжимаю обе ладони в кулаки на коленях и закрываю глаза.

Соберись, Мадди.

Не обращая внимания на пульсирующее во мне желание, я заставляю себя вернуться в галерею.

Снова оказавшись в ледяном коридоре, вижу статую в виде стрелы. Ее я создала только что, и осторожно ее касаюсь, чтобы проверить, что успела сохранить до того, как мое тело вышвырнуло меня обратно.

Как только воспоминание о нападении заканчивается, я отхожу от статуи и не смотрю дальше.

Мне нужно разобраться со всем остальным.

Сначала сохраняю то, как мы забрались на дерево, потом как вломились в Гнездо Грифона. Тщательно запоминаю все о Брунгильде и том, как она в тайне брала монеты из книги, к которой у нее не должно быть доступа. В этом кроется нечто важное, но я слишком вымотана, чтобы разгадывать ее секреты.

Сокровищница со всеми ее чудесами и гудящим от древней магии воздухом заслуживает отдельного внимания. Но когда я пытаюсь вспомнить точные слова загадки, то со страхом осознаю, что они уже стали нечеткими, смазанными тем, что было дальше.