Книга О Пепле и Стали, страница 27 – Элиза Рейн

Я сдерживаюсь, чтобы не облизнуть губы.

— Большинство народов наказали бы тебя за то, как ты прячешься и шпионишь за остальными.

— Раз ты знаешь, что я здесь, это уже не шпионаж.

— Я этого все равно не хочу.

Его глаза вспыхивают.

— Мы оба знаем, что ты хочешь меня, принцесса.

Я сглатываю.

— Никаких названий кораблей. Не сегодня.

Он медленно наклоняет голову.

— Почему?

— Я слишком занята. Мне нужно закончить щит, позаниматься с весами, а завтра я проведу весь день с Харальдом и Ингой, — даже просто произнося ее имя, я морщусь, — Мне нужно нарабатывать контроль, — взмахиваю руками, — на всем.

— Чтобы не стрелять льдом в товарищей по обучению?

— Как ты смог увидеть, что происходит у Эрика в палатах целителей? — я округляю глаза.

— Никак. Но у меня есть уши, принцесса.

Я закрываю глаза.

— Каин, прекрати. Мне нужно личное пространство.

— Тебе нужна защита, пока Торви не может этого сделать.

Есть что-то в том, как он произносит имя моей медведицы, от чего мое сердце пропускает удар.

— Мне не нужна защита на занятиях по целительству.

— А мне нужно знать, что они замышляют и как могут тебе навредить, — рычит он. Я качаю головой и начинаю идти к туннелю, который ведет в Великий Чертог. Он мгновенно оказывается рядом. — И пока эти кровожадные, трусливые мелкие куски дерьма находятся с тобой в одной комнате…

Поднимаю руку и перебиваю его:

— Хватит, Каин!

К моему удивлению, он перехватывает мою руку своей, покрытой перчаткой.

Я замираю.

Мы смотрим друг на друга, и время полностью останавливается, а мое сердце колотится так громко, что клянусь, его слышат все на Иггдрасиле.

Внезапно надо мной начинают кружиться снежинки, а рука становится горячей. Слишком горячей. Я инстинктивно отдергиваю ее. И я ни капли не удивляюсь, когда мы оба опускаем на нее взгляды и обнаруживаем, что она поблескивает голубоватым инеем.

— Ты коснулась меня, — говорит Каин, и я уверена, что мое сердце перестает так громко биться, потому что вовсе останавливается.

Я и представить себе не могла, что он может говорить вот таким тоном. Пока еще не уязвимым, но невозможно близким к этому.

— Можно мне сделать это снова? — слова мгновенно слетают с моих губ, и чуть помедлив, он делает шаг назад.

— Нет. Я не должен был этого делать.

— Все в порядке, ты же в перчатках. Это то же самое, если бы мы боролись на уроке глимы², — слишком быстро говорю я. Одно слово будто накладывается на другое.

— Ты сделала меня глупым, принцесса, — рычит он.

— Я думала о себе то же самое, — выдыхаю я. — Позволь мне быть глупой сейчас. Позволь прикоснуться к тебе.

— Нет.

— Знаю, что ты тоже хочешь меня. Все хорошо. Я не боюсь…

Ярость вспыхивает в его глазах, и рядом с ним появляется скалящийся волк.

— Не соблазняй меня, ведьма! Ты хоть представляешь, в какой ты опасности? — он кричит, но я даже не вздрагиваю.

— От тебя?

— Да, от меня, — шипит он. — Помнишь Бранку?

Мой живот неприятно вздрагивает.

— Ты бы никогда не сделал этого со мной.

Он подается ближе, будто хочет продемонстрировать исходящий от его тела жар.

— Ты так наивна, что думаешь, будто мужчина, которого никто не трогал двести лет, не рискует потерять контроль рядом с тобой? — он с шипением выдыхает сквозь зубы, и одновременно с этим рычит волк. — Гребаная глупая принцесска, — внезапно рявкает он и отворачивается. Он уходит прежде, чем мне удается выдохнуть.