Книга О Пепле и Стали, страница 56 – Элиза Рейн

— Пойду искупаюсь, — заявляет Торви.

Прежде чем успеваю ответить, она с оглушительным всплеском погружается в небольшой бассейн неподалеку от гнезда. Я достаточно далеко, чтобы меня не забрызгало, но все равно инстинктивно создаю ледяной барьер.

Когда он исчезает, я едва сдерживаю смешок. Она заморозила большую часть своего бассейна и молотит по льду лапами. Он отламывается кусками, которые тут же тонут.

— Знаешь, тебе могло бы помочь иногда чуть замедляться и продумывать свои шаги, — говорю ей.

Она замирает, подняв одну лапу в воздух и смотрит на меня.

— Я так и хотела сделать, — говорит она.

— Ты врешь еще хуже, чем я.

— Ладно. Может, и не хотела. Но теперь тут хотя бы прохладно.

Я позволяю ей и дальше разбираться с бассейном и возвращаюсь к своей книге. Балки под крышей слегка поскрипывают на ветру, а теплый свет фонарей отбрасывает на стены пляшущие тени. Умиротворение царит до тех пор, пока Торви не вылезает из бассейна с новыми всплесками.

— Даже не думай отряхиваться рядом со мной, — предупреждаю я.

И слышу, как она мысленно фыркает.

— Я не собираюсь отряхиваться, — говорит она. — Это для собак. И может, для медведей поменьше.

— Тогда как ты собираешься высохнуть?

Она подходит к гнезду, туда, где с одной стороны сложила сено в стог повыше, и активно катается в сене. Все четыре ее огромных лапы болтаются в воздухе, пока она извивается на спине.

— Ну, это гораздо более величественно, чем отряхиваться, — говорю я, будучи не в силах сдержать смех.

Ее голова поднимается над сеном.

— Именно.

Высохнув, она подходит ко мне и плюхается рядом. Она ничего не говорит, только кладет голову на сено с мягким вздохом, от которого поднимаются в воздух мелкие травинки возле ее ноздрей. Ее умные глаза остаются приоткрытыми, и она продолжает наблюдать за входом в стойло.

Я продолжаю работать и достаю блокнот. Осторожно сдвигаясь по сену, и оказываюсь всего в паре дюймов от ее равномерно вздымающейся груди. Чувствую ее запах — снег, сосновые иглы и что-то особенное от самой Торви.

Она не двигается и ничего не говорит, но я знаю, что она следит за каждым моим движением.

Я снова сдвигаюсь и прислоняюсь к ее боку, молясь, чтобы она меня не оттолкнула.

Ее дыхание остается глубоким и ровным, и удовлетворение охватывает меня, как теплые объятия. Она прохладная, мягкая и безопасная. Ее мех под моей щекой густой, но на удивление шелковистый, и я слышу, как глубоко под кожей уверенно бьется ее огромное сердце.

Закрываю глаза и шумно, длинно и с удовольствием выдыхаю. И клянусь, она делает то же самое.

За ужином происходят два интересных события. Во-первых, Ульрика и Пенн возвращаются с Оскореллы, невредимые и полные возбуждения, и тут же рассказывают кучу историй. Они не говорят ни слова о полученной награде, зато выкладывают все о том, как встретились с огромной ящерицей, пока над головой летала целая стая Крикунов.

В тот момент, когда Пенн с восторгом рассказывает, как они прятались от чудовищных птиц, в центре Обеденного зала вдруг появляется волк.

Воздух наполняется криками и визгами, и каждый из новобранцев в панике вооружается. Двое присутствующих Стражей Одина, Вальдис и Каин, моментально оказываются рядом, на стропилах проявляются трое хищных птиц, а в углу пылающая медведица Инги, от чего раздается еще больше воплей.