Книга Царствование Розы, страница 145 – Кейт Голден

— Они все мертвы?

Его кадык дернулся, хотя он не ответил мне. Я побледнела, сожалея о вопросе.

— Попрятались, — его голос прозвучал ядовито, в то время как он плечом распахивал дверь в парадный зал. — Словно перепуганные мыши.

Большой зал был смежен с гостиной, и в нем зияло то самое разбитое окно, впускающее в покои леденящий воздух ночи. Исполинский золотой вяз с его бесценными ветвями все так же торчал из проломленного стекла, наполовину вывалившись из ныне пустой арочной рамы.

Хотя слуги, судя по всему, пытались навести порядок, повсюду еще валялись отдельные книги, осколки стекла, а на полу застыли бурые подтеки крови. Я разглядела брошенные влажные тряпки и ведра с замутненной мыльной водой — все это было разбросано впопыхах, словно все уборщики разом бросили работу и бежали.

Мой взгляд метнулся к Александру — его кроваво-красные глаза были пристально устремлены на меня. Я и не заметила, что остановилась.

— Ты пугаешь их.

Его глаза горели.

— Я пугаю и тебя тоже.

Я сглотнула с трудом.

— Нет, это не так.

Его ноздри дрогнули, словно он учуял запах. Затем он безжалостно склонил голову набок.

— Она лжет.

— Ладно. — Я резко вдохнула, возобновляя нашу ходьбу. Возможно, это был мой единственный шанс на честный разговор с этим человеком, в котором столько ярости и одновременно столько силы. Кто был нам нужен, если мы хотели выиграть эту войну. — Ты пугаешь меня, да. Но мне тебя тоже жаль. Я… я тебя понимаю. — Его челюсть напряглась, и я вздрогнула, неприятная реакция на его суровость. — Ты страдал. Вот что я имею в виду. Ты…

— С тонкостью намеков у тебя плохо, чистокровка. Мои люди больше не станут орудием. Будет мудро оставить остальные свои докучливые мысли при себе.

Но я не могла. Не тогда, когда у меня еще оставалась надежда. Призрачный шанс, что…

— Разве ты не видишь? Если Лазарь победит, они…

— Не спорь со мной, — прошипел Александр, делая шаг ко мне с явным намерением. Я отпрянула так резко, что прижалась к масляной картине, чувствуя запах свежего лака.

Но он лишь убрал руки обратно в карманы и продолжил путь к фойе. Я перевела дух и тщетно пыталась унять бешеный стук сердца, пока мы шли мимо декоративных арок и роскошной пастельной мебели в напряженной тишине.

Наконец мы добрались до входа в замок. Там стоял единственный стражник — первый, кого мы встретили во дворце за всю ночь.

— Я действительно это имела в виду, — прошептала я так тихо, что сама не была уверена, прозвучали ли слова вслух. — Что ни ты, ни твой народ не заслужили тех страданий, что выпали на вашу долю. И мне жаль. Будете вы сражаться с нами или нет.

— А разве ты не презираешь меня? На моих руках кровь семьи твоего короля.

— Я должна верить, что в каждом есть частичка света. Даже в тех, кто кажется абсолютной тьмой.

— Должна? — спросил он с недоверием.

Презрительно это было или просто надменно, мне было все равно. Я так же кивнула ему.

— Иначе я не смогу жить в этом мире. Из всей этой жестокости должно родиться сострадание, иначе я просто не вижу пути вперед. Какой тогда смысл во всем этом?

Александр ничего не ответил, его взгляд был пустым, пока он шел дальше.

Стражник Розы выпрямился и с гримасой распахнул для нас массивные белые золоченые двери. Прохладный ветерок коснулся моего лица. Там, в оживленном центре города, за воротами дворца, стояли Кейн, Мари и Гриффин.