Книга Обещание Перидота, страница 195 – Кейт Голден

Я сделал шаг ближе к ней и постарался не хмуриться, когда она вздрогнула.

— Очисти свой разум и вспомни свои гримуары. Ты прочитала их все от корки до корки.

Карие глаза Мари встретились с моими, пока она задумчиво прикусывала нижнюю губу.

Опасно. Очень опасно.

— Может, связывающее заклинание? — предложила она. — Чтобы привязать одного из нас к ней. Это будет похоже на бег с завязанными глазами, но они будут знать, когда приближаются. Они смогут почувствовать ее.

— Меня, — сказал Кейн. Его грудь вздымалась, будто он только что бежал. — Отправь меня. Сделай это сейчас.

Это не была жалость, которую я испытывал к Кейну. Жалость требует определенной доли презрения, которого у меня не было. Но видеть, как Кейн разваливается из-за Арвен, было как наблюдать за могучим львом, ставшим костлявым и слабым. Это скручивало мне желудок и печалью, и эгоистичным, колючим страхом, рожденным отчаянным самосохранением.

— Мне нужно ваше общее воспоминание, — сказала Мари ему. — Чтобы связать вас.

Кейн кивнул.

— Какое воспоминание?

— Любое, вызывающее сильные эмоции. — Мари отошла от меня и подняла руки к небу. Клочок дождевых туч закрыл солнце, и несколько лучей, пробивавшихся сквозь листву, погасли. Мари начала читать одно из заклинаний, которые я слышал, как она повторяла на корабле в Цитрин. Слишком много ночей я не спал, несмотря на усталость, слушая сквозь стены, как она повторяет их или рассказывает Арвен и Ли свои истории и факты…

Разве я сказал, что слушать ее — это как найти лагерь сдавшегося врага? Слушать Мари — это как обнаружить, что враги еще и испекли для тебя торт и отдают все свое пиво.

Мари приоткрыла глаз, глядя на Кейна, который рассказывал какое-то воспоминание об Арвен.

— Мне нужно больше, Кейн. Ты должен действительно что-то почувствовать.

Мои губы дрогнули. Ее дерзость была еще приятнее, когда направлена не на меня.

— Хорошо. В ту ночь, когда волк напал на Арвен, я летел обратно из Уиллоуриджа, — сказал Кейн. — Весь путь домой я ругал себя за то, что оставил ее. Всю дорогу домой я корил себя за то, что оставил ее. У меня было такое… чувство. Что с ней что-то случится, пока меня не будет…

Пока Мари читала заклинание, ее волосы приподнялись в воздух. Заряженные каким-то статическим электричеством — рыжие прямыми, как яростное закатное небо. Ее кожа покраснела, глаза закрылись. Мелкие листья и ветки закружились вокруг нее. Даже прочно укоренившиеся лозы тянулись к ней. Я знал это чувство — она была как лесной пожар, когда колдовала. Что-то слишком красивое и слишком жестокое, чтобы быть сдерживать это. Я не боялся смерти. Не боялся боли. Мари, отданная на милость своей магии — и я, отданный на милость ей — вот чего я боялся.

— Хватит. — Ее голос заставил листья упасть, а тучи рассеяться. Я прищурился, пока каждая завитушка ее волос и пятнышко грязи на руках не стали четкими. Низкое вечернее солнце пробивалось сквозь лес, позолотив веснушки на ее носу, пот на лбу Кейна и кровь вокруг Федрика.

Глаза Кейна расширились, когда его рука коснулась сердца. В его взгляде читалось облегчение. — С ней все в порядке.

Слава Богам. Я не ожидал, как сильно хотел услышать эти слова сам.

— Слава Камням, — Мари перевела дыхание. Бросила на меня косой взгляд, и я было собрался кивнуть ей в знак облегчения — но передумал. Ей не нужно было знать, что я тоже переживал за ее подругу. Сейчас ей требовалось от меня лишь одно — быть оплотом уверенности и спокойствия. Нерушимой скалой перед ее приливами.