Книга Рассвет Оникса, страница 116 – Кейт Голден

— Да. — Он сказал это так, словно заслуживал такого существования.

Чувство вины и злость, пульсировавшие в его голосе, едва не задушили меня.

— Так вот почему… — Сформулировать вопрос было непросто, но он уже слишком долго горел в моей голове. — Ты никогда не брал королеву?

— Не уверен, что это подходящее наказание для кого-то, — сказал он, и с его губ сорвался горький смешок. — Даже по моим меркам и ‘любви к пыткам’, как ты любишь говорить. Никто не заслуживает вечной участи быть моей женой.

Самокритичный Кейн — это было что-то новенькое.

А может, и нет. Я не слишком хорошо знала его до сегодняшнего вечера, поняла я.

Он слегка приподнялся.

— Если уж на то пошло, Гриффин гораздо больший поклонник тех тактик, которые, как ты утверждаешь, я люблю, чем я когда-либо был. Очень суровые военные родители. Он даже однажды предложил заставить тебя говорить подобным образом. — Глаза Кейна злобно потемнели при одном воспоминании, и у меня заколотилось сердце.

— Заставить меня говорить? Что сказать?

— Много лет назад из моего хранилища был изъят клинок. Гриффин подумал, что ты можешь что-то знать, поскольку наша последняя зацепка на тот момент была в Янтарном. Это то, что искал твой голубиный любовник. — Он произнес это слово с гримасой.

Мне надоело, что Кейн считает, будто мы с Халденом были вместе, хотя это не так. Особенно теперь, когда я знала, на что он способен.

— Он никогда не был моим любовником. Мы не… — Я неловко вздохнула.

— А.

— У меня не было. Ни с кем. — Он был прав, в тот день в тронном зале. И что-то в этом странном часе ночи, словно в нашем собственном кармане, в сочетании с нашей близостью на кровати, вытягивало из меня интимные признания. Может, я все еще была пьяна?

Выражение его лица было нечитаемым, но у него хватило благоразумия пройти мимо моего ненужного признания.

— Но ты что-то чувствовала к нему.

— Я не уверена. Думаю, он был тем, кого от меня ожидали, а я очень старалась быть такой, какой меня хотела видеть семья. Но я ничего не почувствовала, когда мы целовались в подземельях.

— Черт. Определенно все еще пьяна.

Глаза Кейна словно бритвой прошлись по мне. Его челюсть стала напряглась.

Я вздрогнула.

— Что?

— Твою мать, — вздохнул он, проводя рукой по напряженному лицу. — Я хочу уничтожить его за то, что он прикоснулся к тебе, не говоря уже о поцелуе. Меня от этого физически тошнит, — он опустил лицо на ладони. — С каких это пор я стал таким ревнивым школьником?

Мое сердце заколотилось, и я сдержала улыбку. Я становилась зависимой от его признаний.

— Но, насколько я помню, я ‘не совсем в твоем вкусе’?

Его лицо исказилось, темные брови сошлись на переносице.

— Не знаю, что заставило меня сказать это.

— Кажется, я оскорбила тебя.

— Ах, это одна из многих очень сексуальных вещей, которые ты делаешь так хорошо.

Слово сексуальный, сорвавшееся с его губ, запечатлелось в моей голове, как восковая печать, и я покраснела, внезапно пожалев, что в моей комнате еще темнее. Мне некуда было спрятать свое лицо так близко к нему. Его золотистая кожа сияла в мягком свете свечей. Вблизи его красота была почти пугающей.

Он серьезно посмотрел на меня.

— Это было очень грубо с моей стороны, и, скорее всего, я сказал это из… чувства самосохранения. Прости меня, Арвен. Нет ничего настолько далекого от истины.