Книга Рассвет Оникса, страница 115 – Кейт Голден

— Что ж, мы должны это изменить. Когда война закончится и ты сможешь уделить минутку своим королевским обязанностям, я отведу тебя на свой любимый травянистый холм над моим домом в Янтарном. Кружка сидра и закат над городской площадью в Аббингтоне — ничто не поможет.

— Ты очень хороша в этом.

— В чем?

— В неизменном позитивности.

Мои губы дрогнули в легкой улыбке.

— Не похоже, что это хорошо.

— Нет ничего более ценного в таком мрачном мире, как наш.

Теперь мы оба лежали на боку и смотрели друг на друга. Между нами было слишком мало пространства и в то же время как-то слишком много. Это было мучительно. Я поискала в мыслях другой вопрос, чтобы снять напряжение.

— В последний раз, когда ты меня так удивил, я все еще думала, что ты в плену. Почему ты пришел ко мне в тот вечер?

— Что ты имеешь в виду?

— В первый раз мы встретились, когда ты был в подземельях, чтобы манипулировать кем-то другим для получения информации. Во второй раз тебе понадобилась медицинская помощь. Я — единственный целитель, и ты подумал, что я не смогу тебе помочь, если ты признаешь себя королем — прекрасно, логично. Но в третий раз ты стоял возле моей камеры и ждал меня. Ты сказал, что проверяешь, не собираюсь ли я все еще бежать. Но я не поверила тебе тогда и точно не поверю сейчас. Так почему?

Он провел рукой по подбородку в раздумье.

— То, что я сказал тебе той ночью, было правдой. Я столкнулся с чем-то неприятным. После этого, я думаю, мне просто хотелось… быть рядом с тобой.

Мой пульс участился, и я ждала большего. Больше, больше, больше.

— Не как король, которого, как я знал, ты ненавидишь. А как человек, который тебе понравился. — Он покачал головой и вздохнул. — И человек, который стал мне нравиться.

Значит, я была права, после того дня, когда мы мчались к пруду.

Этот чудовищный поступок был целенаправленным, чтобы быть для других тем, что он чувствовал внутри. Я тщательно подбирала слова.

— Некоторое время назад ты сказал, что, возможно, я не так уж высокого мнения о себе. — Это признание обожгло мои щеки, но я продолжила. — Я думала, что моя жизнь стоит меньше, чем жизнь моего брата. Вскоре после этого я поняла, как мало я за себя постояла или думала о себе на протяжении стольких лет. Возможно, ты страдаешь от похожего недуга?

Кейн переплел мою руку со своей. Его ладонь была шершавой и теплой и вдвое больше моей.

— Какая проницательная пташка. Боюсь, мое состояние гораздо хуже. Тебя окружали люди, которые говорили тебе подобные вещи. Глупые дураки, все они.

Было видно, что он раздумывает, что сказать дальше. Я терпеливо ждала.

— Я причинил вред многим людям, Арвен. Я приношу боль, куда бы я ни пошел. Я причиняю боль людям. Часто тем, о ком я больше всего забочусь.

Я знала, что это правда, но еще хуже было слышать, как он признает это.

— Всегда будет другой день, Кейн. Шанс все исправить.

— Нет, не будет.

Его серьезные глаза сверкнули в свете свечи, и я медленно вздохнула.

— Разве это не слишком… определенно? Каждый способен на искупление.

— Они мертвы, Арвен. Из-за меня. — Я вздрогнула от резкости его слов. В них переплелись ненависть к себе и боль — неудивительно, что он считал себя чудовищем. — Искупления нет, — продолжал он, отнимая свою руку от моей. — Только месть.

— Звучит как очень одинокий способ жить.