Книга Рассвет Оникса, страница 167 – Кейт Голден

Глава 31

Следующее, что я помню, — это прохладный компресс на моем лбу. Утреннее солнце, словно стрела, пронзало плечи и оставляло на коже неприятные ощущения.

— Вот она, — сказал мягкий, знакомый голос. Мои глаза были тяжелыми от сна и печали. Я моргнула, глядя на доброе, мрачное лицо Мари, на ее рыжие кудри, возвышающиеся надо мной. Я медленно поднялась, голова раскалывалась, и поняла, что мы все еще находимся на палубе корабля. По положению солнца на небе я догадалась, что нахожусь здесь уже несколько часов.

Я повернулась, чтобы посмотреть на море, и позволила соленым брызгам омыть мое лицо. Перидот остался далеко позади. На многие мили не было никакой земли.

Я…

Я не могла даже думать об этом. Что я натворила.

Что я потеряла.

— Никто нас не преследует, — сказала я вместо этого.

— После твоего… выступления, — она сделала паузу, словно пытаясь подобрать правильную формулировку. — За нами некому было идти. Ни одна из столичных ведьм Короля Рэйвенвуда здесь нет, поэтому я нашла заклинание, чтобы замаскировать корабль. Когда они снова соберут свои армии, нас хотя бы не смогут отследить.

Я кивнула, оцепенев.

Я не собиралась спрашивать о Кейне. Был ли он на этом корабле или…

— Итак, — сказала она, убирая прохладный компресс и снова промокая его. — Ты Фейри. Ты могла бы рассказать мне, знаешь ли. — В ее голосе слышалась обида.

— Она не знала.

Я подняла голову, щурясь от прямого солнечного света. Голос принадлежал Райдеру, который держал Ли за руку. У нее было каменное лицо.

Я никогда не видела у нее такого холодного выражения.

— Как ты можешь быть истинным Фейри, а мы нет? У нас была одна и та же мать, — спросил он. Он тоже был серьезнее, чем я когда-либо видела его прежде. Тот бесконечный свет, который сиял в нем независимо от обстоятельств, исчез.

— Я не знаю, — сказала я. Это прозвучало как мольба.

С помощью Мари я встала и уверенно направилась к нему. Когда я поняла, что ни один из них не дрогнет, я обняла их.

Мы оставались так долгое время.

Несмотря на то что у нас были разные отцы, я никогда не чувствовала, что они мои сводные братья и сестры.

Я никогда не знала своего отца, а мать никогда не говорила о нем в моем детстве. Наконец, всего два года назад я выпытала у нее об этом. Она рассказала мне, что познакомилась с мужчиной из другого королевства — какого именно, она не помнила — в таверне за пределами Аббингтона.

Она топила свое горе из-за недавней потери собственной матери, а он поднял ей настроение и увлек танцевать. На следующее утро она проснулась в его доме, а его уже не было.

Больше она его никогда не видела.

Мне было неприятно думать о своем отце таким образом, поэтому я вообще мало думала о нем.

Даже когда я ломала голову, я понимала, что этот человек не мог быть ответственен за то, кем я была.

Я была последней чистокровной Фейри. Оба моих родителя должны были быть чистокровными Фейри. Это означало, что либо моя мама всю жизнь скрывала от нас свою природу Фейри, либо она на самом деле не была моей матерью.

Мои братья и сестры теперь были моей единственной живой семьей, самыми близкими людьми, которые у меня остались, и, скорее всего, я не была родственницей ни одному из них. Этого, а также зияющей в сердце дыры от потери матери и осознания того, что она на самом деле не та женщина, которая меня родила, было достаточно, чтобы сломить все мои остатки духа.