Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 150 – Юлия Арниева

Я прикоснулась к сердцу дома, дала мысленный приказ и маленький оранжевый огонек вспыхнул, зацепился за сухие волокна. Я осторожно раздула его, подложила тонкие щепки, потом более толстые. Через минуту в топке весело затрещал огонь.

— Вот так, — сказала я, закрывая дверцу.

— У тебя всегда получается, — Лукас вздохнул. — А у меня все как-то… неловко.

— Ты научишься, — я взъерошила его светлые волосы. — У тебя будет много времени. В столице найдем тебе хорошего учителя. Того, кто научит управлять огнем по-настоящему.

Глаза мальчика загорелись.

— Правда? Настоящего учителя-огневика?

— Обещаю.

Он бросился мне на шею, обнял так крепко, что перехватило дыхание. Я обняла его в ответ, и на мгновение мы так и стояли — женщина и ребенок, связанные не кровью, а чем-то более глубоким. Выбором. Доверием. Любовью, которая приходит не сразу, но когда приходит — остается навсегда…

Следующие несколько часов прошли в лихорадочной суете. Мы с Тарой методично обходили харчевню, собирая вещи, закрывая окна, проверяя, что ничего не оставлено включенным или открытым.

Зал опустел быстро. Столы и скамьи стояли ровными рядами, пол был чист до блеска — Тара вымыла его вчера вечером, на коленях, вручную, отказавшись от помощи механизмов. «Хочу попрощаться правильно», — сказала она. Барная стойка блестела, на ней не осталось ни пылинки. Только деревянно-латунный паучок-счетовод сидел на своем месте, застыв в неподвижности. Я провела пальцами по его холодной спинке, но не активировала. Не сейчас. Он заслужил отдых.

На кухне было сложнее.

Механизмы стояли на своих местах, и каждый из них был частью этого дома, частью меня. «Толстяк Блин» в своем углу, его чугунная чаша пуста и вычищена до блеска. «Жук-Крошитель» на разделочном столе, его дисковые ножи аккуратно сложены. «Паучок-Мойщик» на дне своего таза, окруженный чистыми тряпками. Даже «Ветошкин» стоял у стены, его совок опущен, короткие ножки подобраны.

Они спали. Глубоким, безмятежным сном, в который я погрузила их вчера вечером, прощаясь с каждым. Касалась холодного металла, вкладывая последнюю команду: спать, ждать, хранить дом. И они подчинились, доверяя мне так, как могут доверять только созданные с любовью существа.

— Ты уверена, что с ними все будет в порядке? — Тара стояла в дверях, наблюдая, как я в последний раз обхожу кухню. — Одни, без присмотра?

— Они не нуждаются в присмотре, — я погладила «Толстяка» по теплому боку, и он тихо, едва слышно пыхнул в ответ: последний привет. — Отец создал их так, чтобы они могли спать годами, не теряя своей сути. Когда мы вернемся, я их разбужу, и они будут такими же, как сейчас.

— Если вернемся, — пробормотала Тара, но так тихо, что я едва расслышала.

Я не ответила. Потому что не знала, что сказать. Столица. Новая лаборатория. Работа на Корону. Это могло стать новой жизнью, из которой не будет возврата. Или могло стать только главой в книге, после которой я вернусь сюда, домой. Будущее было туманным, и попытки заглянуть в него вызывали только тревогу.

Самым тяжелым было прощание с мастерской.

Я спустилась туда одна, попросив Тару и Лукаса подождать. Это было личным. Интимным. Как прощание с умершим, когда хочешь побыть наедине с памятью.

Тайная дверь открылась с привычным тихим щелчком. Магические светильники под потолком зажглись, заливая пространство мягким, ровным светом. И я замерла на пороге, просто глядя.