Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 42 – Юлия Арниева

Сердце рухнуло куда-то в пятки. Но бежать было не куда.

— Я, — ответила я, вытирая мокрые руки о фартук и выходя в зал. Мой голос прозвучал на удивление твердо. Тара тенью скользнула ко мне и встала рядом, ее рука инстинктивно легла на гладкое дерево рукоятки ножа у пояса — привычка воина, ищущего опору в оружии.

— Инспектор Брок, — представился мужчина, его взгляд впился в меня, словно буравчик. — Поступила жалоба на ваше заведение. Несколько торговцев сообщили о странных звуках по ночам. А один почтенный купец и вовсе утверждает, будто после ужина у вас почувствовал недомогание.

Ложь. Наглая, беспардонная ложь, смешанная с долей правды. Я помнила каждого посетителя, и все ушли довольными. Но эта клевета давала ему полное право перевернуть здесь все вверх дном.

— Я уполномочен провести полную проверку, — продолжил инспектор. — Кухни, кладовых, погреба. Убедиться, что все в порядке.

Паника тотчас сдавила горло ледяными тисками. Он хотел на кухню. Где в молчаливом ожидании стояли доказательства моей вины, мои верные, мои смертельно опасные друзья.

— Конечно, господин инспектор. Прошу, — я сделала приглашающий жест в сторону кухни, чувствуя, как по спине катится холодная капля пота.

Путь до кухни показался мне дорогой на эшафот. Я шла впереди, за мной следовал инспектор Брок, а замыкала шествие напряженная, как струна, Тара. Я отчаянно пыталась придумать объяснения для странных механизмов, но в голове был лишь белый шум паники.

Кухня встретила нас чадом и шипением. Мясо в печи начало подгорать, наполняя воздух едким дымом. Котелок с рагу угрожающе булькал, грозя выплеснуться на плиту. Хаос, который я оставила, за несколько минут превратился в настоящую катастрофу.

— Весьма… ароматно, — язвительно заметил инспектор, брезгливо оглядываясь. — Вот и причина жалоб на качество пищи.

Дым из печи становился все гуще. Нужно было срочно вынимать мясо. Я метнулась к очагу, но в спешке не смогла найти ухват. Противень раскалился докрасна. Еще мгновение и ужин превратится в угли.

В отчаянии, не думая, я уставилась на печь, на сложную панель управления с медными циферблатами. Жар был невыносим, он опалял лицо. Мысленно, в панике, я закричала, приказывая огню утихнуть. «Тише! Меньше жара!»

И в этот момент, подчиняясь безмолвному приказу, произошло ожидаемое. Один из медных циферблатов на панели управления печи, тот, что показывал температуру в духовой камере, плавно, без единого рывка, повернулся против часовой стрелки. Стрелка послушно поползла вниз. Гулкое ревущее пламя внутри очага мгновенно ослабло, превратившись в тихое, мирное гудение.

Движение было почти незаметным. Инспектор, отвлеченный едким дымом и кашляющий в платок, ничего не заметил. Для него изменение звука было лишь следствием моих манипуляций с какой-нибудь заслонкой.

Но Тара видела все…

Я же, схватив первую попавшуюся тряпку, рывком вытащила противень из печи. Мясо было спасено, лишь слегка подпаленное с одного края. Поставила его на стол, стараясь не смотреть на Тару, чувствуя, как горит лицо.

Инспектор тем временем медленно обходил кухню, как хищник по чужой территории. Его сапоги с металлическими набойками гулко стучали по каменному полу. Он подошел к «Толстяку Блину» и остановился, разглядывая его массивный чугунный корпус.