Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 48 – Юлия Арниева

Воздух в мастерской стал густым и напряженным. Тара не проронила ни слова, лишь изредка меняла угол линзы или подавала нужный инструмент. Она стала моими вторыми глазами и руками.

Когда механическая часть была закончена, наступил самый сложный этап. «Живая настройка».

Я взяла «Искру» в ладони. Металл был холодным. Я закрыла глаза и попыталась сделать то, что описывал отец. Сосредоточилась на кристалле, представила его не камнем, а живым существом со спящим сознанием. И начала шептать.

Это были не слова, а скорее образы, чувства, которые я облекала в звуки. Я говорила ему о его предназначении: быть моими ушами и глазами. Быть тихим, как тень. Незаметным, как пылинка. Я вливала в него свою волю, свое желание узнать правду, свою решимость защитить дом.

Я почувствовала, как по рукам пробежала легкая вибрация. Кристалл в центре диска начал слабо пульсировать едва заметным, серебристым светом. Он просыпался. Я направила в него поток своей энергии, той самой силы, что оживляла кухонных помощников. Это было гораздо сложнее. Здесь требовалась не грубая команда «работай», а тонкая, ювелирная настройка.

Когда я открыла глаза, я была полностью вымотана. Лоб покрылся испариной, а руки слегка дрожали. Но «Искра Глубин» на моей ладони была уже другой. Она казалась… живой. Серебристый свет в кристалле пульсировал в такт биению моего сердца.

— Получилось? — шепотом спросила Тара.

Вместо ответа я положила «Искру» на верстак.

— Ползи, — тихо приказала я.

Шесть микроскопических ножек, до этого невидимых на темном корпусе, выдвинулись и пришли в движение. «Искра» бесшумно, как насекомое, поползла по деревянной поверхности стола, взобралась на стену и замерла в тени под потолком, слившись с каменной кладкой.

Тара затаила дыхание, наблюдая за этим чудом.

Теперь нам нужен был «приемник». В записях отца я нашла описание парного устройства — небольшой медной сферы, которая должна была улавливать сигнал от «Искры». К счастью, она была уже готова и лежала в том же тайнике.

— Он будет слышать все, что происходит рядом с «Искрой»? — спросила Тара, разглядывая сферу.

— И даже больше, — ответила я, чувствуя прилив сил. — Отец писал, что кристалл может передавать не только звук, но и образы. Нечеткие, как тени, но этого должно быть достаточно.

Наш план был готов. У нас был идеальный шпион. Бесшумный, незаметный, неутомимый.

— Ворт хотел заполучить секреты моего отца, — прошептала я, глядя на медную сферу в своих руках. — Что ж, скоро он поделится с нами своими.

Предрассветная тишина, окутавшая торжище, была обманчивой. Она не несла покоя, а, наоборот, казалась натянутой до предела струной, готовой вот-вот лопнуть от напряжения.

В этой густой, серой тишине каждый звук приобретал оглушительную громкость: далекий лай собаки, скрип одинокой телеги, даже наше собственное сбившееся дыхание в полумраке кухни. Мы не спали. После бессонной ночи, проведенной за работой и планированием, усталость отступила, вытесненная нервным, колючим возбуждением. Наша первая контригра должна была вот-вот начаться.

«Искра Глубин» лежала на моей ладони — маленький, холодный диск из темного металла, в центре которого слабо, в такт биению моего сердца, пульсировал серебристый свет. Она больше не казалась просто механизмом. После «живой настройки», после того как я влила в нее частичку своей воли, она стала продолжением меня, моим крошечным, безмолвным аватаром. Рядом, на столе, стояла медная сфера-приемник, пока еще тусклая и безжизненная.