Книга Светоч Йотунхейма, страница 50 – Елизавета Дворецкая

– Вижу, ты все понял, ты ведь умный парень, – с одобрением сказала темнота. – Рёгнвальд и сам будет рад найти друзей в этом краю. Ступай к нему, вы поймете друг друга. Если будет нужна помощь, позови меня.

– Как позвать? Кто же ты? – спохватился Хаки. – Как твое имя?

– Много у меня имен, но все их тебе знать ни к чему. Для тебя я буду просто Микиль-Тролль. Этого довольно. Я услышу. Да помни: я не помогаю трусам.

– Я не трус! – возмутился Хаки.

И тут же понял, что разговаривает с пустотой: на вершине скалы он один.

Рёгнвальд конунг, сидя в усадьбе Финнгейра Жнеца – в честь хозяина она называлась Жатва, – пребывал далеко не в лучшем настроении. Нельзя сказать, чтобы он так уж любил своего дядю Хальвдана, но при нем чувствовал себя куда бодрее и веселее, чем без него. Сам Рёгнвальд это приписывал каким-то досадным случайностям – дурной погоде или проискам ведьм, – но дело было в другом: человек слабовольный и бездеятельный, в обществе дяди он заражался его бодростью, отвагой и целеустремленностью. Уходя, Хальвдан уносил и эти качества из души племянника. Даже любимые песни о славе предков не радовали Рёгнвальд, и Тьодольв скальд, в чьих услугах господин сейчас не нуждался, в углу теплого покоя играл в кости с хирдманами-телохранителями.

Румяное лицо Рёгнвальда мрачили заботы. Оставшись один во главе части войска, он испытывал не гордость, а только беспокойство. Припасы на исходе, каждый день отряды ходят искать дичь и ловить рыбу в горных озерах. Наткнувшись на стадо какого-нибудь бонда, забирают скот, иной раз ввязываясь в схватки с возмущенными хозяевами. А если нагрянет Сигурд Олень? Возможность отбиваться в одиночку Рёгнвальда не прельщала, хоть и сулила немалую славу.

И при том он скучал – разве могут такие заботы развеселить человека? В семье Финнгейра Жнеца не нашлось ни девушек, ни красивых молодых женщин, да и служанки в усадьбе были под стать хозяйке – старые, тощие и злые. Когда Рёгнвальду доложили, что пришел какой-то человек и хочет с ним встретиться, мол, для его же пользы, тот велел впустить.

Представший перед конунгом гость выглядел человеком незаурядным. Не то чтобы он был хорош собой, но казался ловким, сильным и толковым. Шапка и накидка из волчьего меха наводили на мысль, что перед тобой берсерк, и в темных глазах незнакомца Рёгнвальд живо разглядел огонек, выдававший нрав отважный, но беспокойный и неуживчивый.

– Кто ты и из какого мира? – насмешливо задал Рёгнвальд вопрос, с каким обращаются к подозрительному существу, быть может, нечеловеческому.

– Мое имя – Хаки Берсерк, я сын Вестейна бонда, из Хадаланда, – смело ответил тот.

Держался гость перед конунгом без робости, дерзко и даже несколько заносчиво, как будто в целом мире не уважал никого, кроме самого себя.

– Постой! Я знаю одного сына Вестейна бонда, – припомнил Рёгнвальд, – и ты совсем на него не похож. Только его звали не Хаки, а Харек… – Рёгнвальд еще раз оглядел волчью шапку в руке гостя. – Ульв-Харек!

– Ты знаешь моего брата Ульв-Харека? – Гость переменился в лице и подался к нему. – Он жив? Давно ты его видел?

– Да не так уж давно – когда расстался с моим родичем Хальвданом конунгом, тот Ульв-Харек уехал с ним, это его человек…

– Его человек! – с негодованием воскликнул Хаки. – Вот предатель! Отродье ведьмы!