Книга Катнора. Сердце двух миров, страница 39 – Ольга Кобзева

- Не ревнуйте, Торин, - улыбнулась я, садясь на землю. Риш тут же улеглась рядом, кладя голову мне на колени, закрыла глаза и натурально наслаждалась почесываниями за ушами.

Но звери решили добить своего хозяина, потому что как раз в это время из-за угла с громким лаем выскочил Лар. На огромной скорости он несся в нашу сторону, ревниво поглядывая на соплеменницу. Торин не успел ничего сделать, как огромный матерый волкодав прыгнул на нас с Риш, головой отталкивая самку и опрокидывая меня навзничь.

Я рухнула на спину, непрерывно хохоча от того, что горячий мокрый язык нождачкой проходил по моему лицу и шее. Пыталась увернуться, закрыться руками, но куда там справиться с огромной псиной, решившей поиграть!

Риш не понравилось такое вторжение. Едва придя в себя от первого шока, она бросилась на Лара, отбрасывая от меня. Завязалась потасовка, а я смогла сесть.

- Ну-ка фу! - попытался вмешаться Торин. – Пошли отсюда оба! – махнул он на волкодавов, которых вырастил с рождения, которые слушались его всегда беспрекословно.

Крича и ругаясь, гном приблизился ко мне и тут оба его питомца, перестав дурачиться, оскалились и зарычали на своего хозяина. Оба волкодава пригнули шеи, прижали уши, недвусмысленно давая понять, что готовы к нападению.

- С ума сошли? – ахнула я, резко поднимаясь.

Шлепнула одного по боку, другую по шее. Слегка, лишь привлекая внимание.

- Сегодня ко мне чтобы не приходили, раз так себя ведете! – заявила я, заступаясь за совершенно опешившего и сбитого с толку Торина. – Простите, мастер Торин, - обратилась к гному. – Я должна была вас предупредить, что мы с этими хулиганами подружились.

- Подружились… - растерянно выдал гном. – С волкодавами? Взрослыми? Натасканными из чужих рук ничего не брать, сторожить поселение…

В тот день Торин так и ушел, растерянный, оглушенный, а эти два разбойника, вопреки моим заявлениям, оба остались со мной. Ту ночь я провела в мастерской, и оба волкодава спали там же. Охраняли и грели.

Часть меня рвалась в Элесвар, в Академию, но другая все еще не готова была оставить Готрека с Дорой, да и вообще все, что мне дорого.

Во мне жило любопытство. Эта черта не была присуща Екатерине Дроздовой, это всецело часть характера Катноры. После той поездки в Элесвар, я больше не выбиралась из клана, но воспоминания о чудесном рынке, о городе, поразившем меня своей красотой, не отпускали.

Очень сильно я хотела бы снова посетить лавку Чудес, узнать, какие диковинки появились там теперь. Но и тщеславие во мне было тоже. Имя автора изделий, которые Готрек сбывает лавочнику, хранится в тайне. Пока так и должно оставаться, так будет лучше, но до чего же сильно мне нужно восхищение и признание моего таланта! Слов Готрека и Доры, их горящих каждый раз глаз мне уже недостаточно! Я не готова открыться торговцу, но даже просто увидеть его реакцию, восхищение, восторг при виде нового изделия, я бы очень хотела.

Окончания холодов я ждала с затаенным трепетом. Дора вечерами плакала, пару раз я слышала ее разговоры с дядюшкой обо мне. Старые гномы тоже не готовы были остаться одни. Они привыкли о ком-то заботиться, а забиться о самих себе считали едва ли не постыдным.

Сын Готрека от первой жены, Филик, перестал приезжать в клан совсем. Около пятнадцати лет назад он перешел в Золотари, практически полностью отрекшись от Камнетесов. Поначалу он еще приезжал навестить отца, но с моим появлением визиты эти стали все реже и реже, пока совсем не сошли на нет.