Книга Сошествие в Аид, страница 95 – Хейзел Райли

Он отпускает. Я в последний раз провожу пальцем по его верхней губе и отталкиваю его. Поднимаюсь. И на этот раз он меня не усаживает обратно.

— Мне жаль.

Он кивает, челюсть напряжена. Трудно понять, в нём больше злости или возбуждения.

— Как хочешь.

Я уже поворачиваюсь уйти, думая, что разговор закончен, но он хватает меня за локоть и ведёт к главным дверям Йеля. Я спрашиваю, что он делает. Он не отвечает. Зову его снова и снова, сбитая с толку этой резкой переменой.

Мы проходим мимо коридора к общежитиям. Я упираюсь каблуками в пол, пытаясь его остановить:

— Мы идём не туда. Общежития в другой стороне…

Он поворачивает голову на четверть:

— Нет. Всё верно. Игры Афины не проходят в наших комнатах.

Я хмурюсь и перестаю сопротивляться. Но спесь куда-то делась. Играть в их общежитии — это было терпимо. Но выйти за пределы — никогда ничем хорошим не заканчивалось.

Когда Хайдес распахивает дверь на нижний этаж, где спортзалы для атлетов, сердце подскакивает к горлу. С каждым шагом, с каждой пройденной дверью удары становятся чаще. Желудок скручивает судорогой, меня вот-вот вырвет.

Это не может быть то же самое, что у Хайдеса. Афина не может устраивать бои — и с ним, и сама по себе. Не может… Но кто вообще говорил, что Лайвли справедливы и придерживаются правил? Никто. Никогда.

Хайдес отпускает мою руку и пинком распахивает последнюю дверь.

Приглушённый гул голосов взрывается нам в лицо. Помещение больше того, где месяц назад проводил игры Хайдес. Здесь — настоящий боксёрский ринг.

Стулья для зрителей установлены стационарно, и заняты все до единого. Лица мне незнакомы. Девчонки, парни, разного возраста, разного типа. Никто на меня не смотрит. Кричат, смеются, орут. Они не знают, что участница — я. Иначе уже глазели бы на меня с предвкушением унижения.

— Только не говори, что… — слова застревают в горле. Рядом Хайдеса уже нет. Он что, ушёл? Бросил меня здесь?

Я выглядываю в коридор, зову его по имени. Тишина.

Из-за двери появляется Афина. Словно почувствовала, что я здесь. Улыбается радостно — и это пугает сильнее всего. Значит, мои недавние страхи ещё были цветочками.

— Вот и наша почётная участница! — восклицает она.

Я выгибаю бровь:

— Ты что, кокаин нюхнула? С чего ты так рада меня видеть?

Она запрокидывает голову и смеётся звонко, искренне:

— О, Хейвен, потому что тебя ждёт самый страшный разгром в твоей жизни.

Я не успеваю ответить. Она втягивает меня внутрь и швыряет на край ринга. Только тут понимаю, что там уже кто-то есть. Две руки хватают меня за запястья и затаскивают наверх, будто скотину на убой.

Теперь, оказавшись на своём краю ринга, я слышу рев зрителей ещё сильнее: им наконец показали новую жертву Лайвли.

Я шарю глазами по толпе — и нахожу знакомые лица. Гермес, Аполлон, Афродита. Первая линия. Сидят неподвижно, как статуи, смотрят на меня так, будто я обречена. Я ловлю взгляд Аполлона. Он качает головой. Сегодня он не вмешается. Не сможет меня спасти.

Я начинаю жалеть, что пришла. Да. Может, надо было просто заниматься своими делами. Может, вообще выбрать Гарвард. Или хоть какой-то другой универ, на другом конце света. Хоть в Китае. Лучше учить язык с нуля, чем оказаться в такой ситуации.

Афина легко запрыгивает в ринг и встаёт в центр. Прыгает на месте, а толпа ревёт, заражаясь её бешеной энергией.