Книга Адептка второго плана, страница 22 – Надежда Мамаева

– Эй, а нельзя полегче? – возмутилась я.

Громила в ливрее это проигнорировал и продолжил меня тянуть вперед. Затем мы свернули в анфиладу, миновав ее, оказались в галерее и через последнюю вышли к высокой резной двери из старого мореного дуба. Мужская рука открыла створку. Та скрипнула, словно желна в весеннем лесу. Громко и противно.

Почти тут же я ощутила легкий толчок меж лопаток. Непроизвольно перешагнула порог, оказавшись в капелле. А за моей спиной уже традиционно закрылась дверь и послышался звук задвигаемого засова.

Последние ало-золотистые лучи скользили сквозь высокие стрельчатые окна, где цветные стекла были зажаты в тиски свинцовых переплетов. Витражи – кроваво-красные, сапфировые, темно-зеленые – отбрасывали на ряды скамей, обтянутых бархатом (в некоторых местах уже потертым), пестрые узоры света из света и тени.

Между ними был проход к каменному алтарю, возвышавшемуся на постаменте прямо напротив входа.

Судя по числу мест, здесь служили мессы для обитателей дома, их родственников и прислуги. Одним словом, не церковь или храм, а именно семейная молельня. А что, удобно: разом в доме место и для покаяний, и для наказаний.

Правда, последние я отбывать не намеревалась и уж читать псалмы всю ночь напролет не собиралась. Хотя свечи на алтаре все же зажгла. Ибо стемнело, а я была ни разу не кошечка ни фигурой, ни зрением. На это ушло у меня, наверное, с полчаса. Все же высечь кресалом, лежавшим рядом с бронзовым канделябром, искру оказалось куда труднее, чем чиркнуть спичкой.

Вот так, добыв на ужине пропитание, а в склепе – свет, я решила, что самое время прилечь отдохнуть. А там, если повезет, уйти из этого сна на покой. Вечный для данного мира. И вернуться окончательно в свой.

Но увы… То ли я за день выспалась, то ли импровизированная кровать была слишком узка, и я несколько раз с нее едва не упала, но мозг думал не об отдохновении, а о том, как не грохнуться снова… Одним словом, дремы не было ни в одном глазу.

Видимо, нужно было утомиться. И я начала приседать. Плохая идея на сытый желудок. Это я поняла быстро. Потому силовые тренировки решено было сменить на кардио, и я начала прохаживаться по капелле, чтобы наткнуться на неприметную, утопавшую в чернильных тенях дверку. Та оказалась проходом в крипту: узкая лестница, окаймленная железными цепями, вела вниз, в темноту, откуда тянуло сыростью и запахом тления, смешанным с ладаном.

Спустившись, я увидела семейный склеп. Невысокие ровные плиты, которые были куда шире скамеек.

На одной из таких я и решила устроиться, чтобы дремануть. М-да… Никогда выражение «на том свете отоспишься» не было столь буквальным.

Удивительное дело: несмотря на то, что было жестко и холодно, задремала я быстро. Только никакого укачивания, волн и течения, которые перенесли бы меня реальность, не было.

Не знаю, сколько я проспала, на этот раз просто проспала, безо всяких грез, но, когда очнулась, вокруг был все тот же склеп и почти догоревшая свеча. А та, между прочим, была толстой и высокой, когда я ее зажигала.

Значит, минимум пару часов. Что же в этот раз не так? Я задумалась и вспомнила об амулете, который нацепили мне на шею. Как там сказал этот императорский лекарь? Чтобы призвать душу в тело и привязать к нему? Кажется, как-то так.