Книга Адептка второго плана, страница 84 – Надежда Мамаева

Я лишь пожала на это плечами и, подхватив сумку с уворованным новостным листком, отправилась за служанкой, чтобы совсем скоро предстать перед Нидоузом.

Тот уже лежал не поверх покрывала, а под одеялом. И что-то мне подсказывало, что при этом был раздет, разут и даже слегка ограблен. За отнятие денег отвечал целитель, который как раз в тот момент, когда я переступила порог спальни, положил на прикроватную тумбу рецепт. Дир, взяв бумагу, составленную лекарем, нахмурился и произнес:

– Господин Норрис, прошу прощения, но у вас не очень разборчивый почерк. Что вы мне здесь написали?

– Разбалансировка энергетических гуморов с элементами обратного манопотока.

– Вот демоны! Вы говорите ничуть не лучше, чем пишите… – вздохнул Дир.

Я была с ним полностью согласна.

Целитель же, вынужденно пояснил, подтвердив тем диагноз Вильды: у инистого действительно было небольшое магическое истощение, потому как на лорда и так было наложено несколько восстанавливающих матриц. А заклинание, которое добавил целитель на площади, стало решающим. Резерв не выдержал и… вырубил хозяина, пока тот еще чего не нагероил во вред организму.

Так что теперь Брандиру какое-то время была недоступна магия. Последнее, к слову, не сильно-то и огорчило инистого. Он лишь хмыкнул:

– Ну, отсутствие возможности колдовать седмицу лучше, чем возможность лишиться ног на всю жизнь…

Целитель, услышав это, нахмурился и фыркнул:

– Ходить вам я тоже не советую. Лучшее для вас – это постельный режим.

– Угу. Лежим, – согласился Дир тем тоном, который намекал: как только целитель уйдет, лорд тут же поднимется с кровати.

Кажется, понял это и лекарь, но не стал вычитывать одному убеленному сединами о том, что стоит поберечь здоровье. Маг жизни лишь поджал губы и, сухо попрощавшись, вышел.

Нидоуз же, дождавшись, пока дверь за гостем закроется, произнес:

– Ким, я хочу поблагодарить тебя за помощь и попросить остаться на ужин. Это самое малое из того, чем я могу отблагодарить тебя за все.

Я уже хотела было отказаться, но посмотрела в окно, за которым дождь разошелся вовсю, и решила: почему бы и нет? Это лучше, чем мокнуть, шагая к академии. А там, глядишь, и небо прояснится. Под ним, пусть и в сумерках, добираться до общежития куда веселее и уж точно суше, и… Я привела еще несколько доводов в пользу ужина за столом магистра.

Инистый обрадовался моему согласию. В отличие от повара. Правда, о реакции последнего оставалось только догадываться, но, когда спустя час я пробовала в столовой суп из гребешков – из последних крох терпения кухаря – поняла: предположения верны. Бульон оказался пересолен, недоперчен и выпарен так, что вызывал стойкую ассоциацию с химическим оружием.

Но я его стоически попробовала. А Дир, кажется, и вовсе ни разу не пригубил, потому как все время задумчиво смотрел то на меня, то сжимал ложку, словно злясь на что-то или на кого-то. Искренне надеялась, что не на одну самоуверенную адептку. Когда же принесли жаркое, то хоть на вкус то было и пресным, но вполне съедобным. А после боевых кексов – так и вообще шедевром. Так что ему я уделила все свое внимание, ибо, как говорится, голод, пришедший во время беды, делает на нервной почве несъедобное вкусным. Меня, правда, хватило на пару ложек жаркого, а потом я решила, что главное блюдо за столом – это все же беседа, и не прогадала.