Книга Моя по праву зверя, страница 17 – Алисия Небесная

Он не держит, как палач. Он держит, как владелец.

— Ты можешь кричать, Белла. Можешь злиться, спорить. — Его губы скользят ближе к виску. — Но ты всё видишь сама. Это — порядок. Это — стая.

— Это дикость, — шепчу.

— Это мы, — отвечает он. — Ты просто давно оторвана. Но волчица — помнит.

Моя грудь тяжело поднимается. Плечи дрожат. Я не боюсь — я закипаю. И оттого, что он прав. И оттого, что не могу — развернуться и ударить, уйти, закричать.

Потому что что-то в этом всё равно чувствуется правильно.

Он отступает на шаг, но не отпускает запястье.

— Не пытайся сбежать, Белла. Здесь всё возвращается на круги. Даже ты. Особенно ты.

И взгляд его — как приговор.

В ринге Рой уже валялся в пыли. Тяжело дышал, кровь капала на песок, но даже это не приковывало к себе внимания так, как рука Райана на моем запястье.

Стая молчала.

Каждое дыхание, каждый взгляд тянулся к нам. Словно весь круг затаился в ожидании.

И Райан не заставил ждать.

Он повернул меня к себе. Не резко — уверенно. В его взгляде не было вопроса. Только решение. Принятое за нас обоих. Волчица внутри застыла. Не в страхе — в предчувствии.

Он склонился ближе. Пахло хвоей, кожей, жаром, властью.

— Все смотрят, — прошептал он, и в голосе не было тепла. — Пусть знают, к кому ты принадлежишь.

Он поцеловал — жадно, властно, будто ставил клеймо. Это был не порыв, не страсть — это была метка, акт силы, сделанный на глазах у всей стаи.

И внутри что-то вспыхнуло: волчица поднялась сразу, без страха, без вопросов — зная, кто теперь её альфа.

Райн

— Отпусти меня, — выдыхает она.

Голос низкий, уверенный, но в нём слышится не сила — попытка сохранить лицо и вернуть контроль, которого у неё уже нет.

Я держу её — спокойно, без нажима, но достаточно, чтобы напомнить: я рядом, я — не выбор, я — власть. Не щенок, которого можно обмануть, а альфа, за которым всегда идёт стая. И когда всё сказано без слов — отпускаю.

— Не делай так больше, — тихо, но с нажимом, будто хочет укусить — не испугалась, а бросила вызов, злой, упрямый, настоящий.

Мне всё больше хочется внушить ей одно: таких, как она, не выпускают из виду — за ними охотятся.

— Запомни, Белла, — произношу тихо, но с нажимом, глядя прямо в глаза. — Я могу поставить на место любого, и ты — не исключение.

Она не отвечает, только смотрит — молча, сдержанно, с тем самым взглядом, который делает её другой, особенной.

Она добилась своего — выдернула мою реакцию наружу, как занозу. Стая увидела, кто здесь альфа. Этого пока достаточно. Для всех. Даже для неё.

В кабинете — порядок, как и всегда: ровные стопки, сверкающее стекло, письма с Севера. Но внутри всё гудит. Поскольку в этом порядке её нет, всё оказывается напрасным.

Стук в дверь. Спокойный, выверенный. Даже не нужно поднимать голову — знаю, кто это.

Брендон входит бесшумно, как всегда. Папка в руке, взгляд — скользит мимо. Не смотрит на меня. Не смотрит на бумаги. Смотрит в окно, будто там — что-то, что поможет понять меня лучше, чем я сам.

— Слышал, Рою досталось, — произносит сдержанно. Будто невзначай.

Я неторопливо беру папку. Открываю её, пролистываю и нахожу знакомые заголовки. Всё под контролем. Бумаги остаются спокойными, в отличие от напряжения между нами.

— По делу, — отзываюсь коротко.

Он молчит, но не уходит. Стоит, ждёт.