Книга Похищение Цирцеи, страница 155 – Лив Стоун

Пытаюсь отдышаться, слишком ошеломленная, чтобы делать что-либо еще. Зевс отпускает меня, потеряв ко мне интерес. Опускаюсь на пол, чувствуя, как сердце бешено колотится. Хозяин Олимпа исцеляется, прижимая руку к ране. Затем стирает кровь со рта рукавом и делает три шага в направлении тела сына.

– Предатель, – произносит он, словно окончательный приговор долгого суда.

Молния появляется в его руке, ее вспышки освещают комнату. Сильно раненный, Гермес пытается выпрямиться. В комнату входят другие боги. Афина в числе первых. Она следила за происходящим через сову и теперь знает о планах отца.

– Кто-нибудь еще хочет видеть меня свергнутым с трона Олимпа? – ревет Зевс, заставляя меня вздрогнуть и прижать руки к ушам.

Гермес ищет меня взглядом. Я так боюсь за него, ведь он поднял руку на своего отца.

– Никто этого не хочет, отец! – заявляет Афина, вмешиваясь.

– Отойди, дочь моя, Гермес предал нас.

– Изгони его, – предлагает она. – Изгони его из штаб-квартиры и с Олимпа. Ты пожалеешь, если зайдешь дальше.

Не знаю, как поведет себя Зевс, ведь Гермес только что напал на него. И все же спокойный голос Афины, ее ладонь на руке Зевса и, прежде всего, взгляды остальных богов, заставляют Зевса подчиниться.

Молния исчезает.

– Гермес изгнан со всей поверхности Земли, – произносит он ледяным голосом. – Включая твой дворец, Аид. Он лишен своего места среди Двенадцати. Если он еще хоть раз ступит сюда или на Олимп, я испепелю его. Он будет стерт из памяти.

Я ни на секунду не отрываюсь от серебристых глаз Зевса. Приговор отдается эхом. «Изгнанный с поверхности Земли и с Олимпа». Значит, остается только Подземный мир. Место, куда я больше не могу попасть. Он тоже остается неподвижным, повернутым ко мне. Я бы хотела, чтобы он остался тут хотя бы на минуту, чтобы я могла поговорить с ним, но все, что могу, – произнести губами отчаянное «беги».

«Я люблю тебя» – это ответ, который он посылает мне перед тем, как исчезнуть.

Опускаюсь, чувствуя, что задыхаюсь. Слезы наворачиваются на глаза, и я не могу их сдержать. Мне нет дела до немых свидетелей в разрушенной комнате, до Зевса, который, наконец успокоившись, обращается к богам.

– С первым, кто осмелится помочь Гермесу, я не буду так милосерден.

Затем, раздавливая осколки стекла на полу, он выходит из комнаты и телепортируется. Мне плевать на неуверенные взгляды и перешептывания. Смотрю на то место, где еще несколько секунд назад был Гермес. В конце концов Мероэ пробирается ко мне, чтобы прижать меня к себе, и я плачу у нее на плече.

– Если когда-нибудь будет планироваться восстание, – с апломбом заявляет Аид, – я хочу быть его частью. Призываю всех присутствующих сделать то же самое.

В то время как боги дают новую клятву Гере, Афродите и Афине, я прижимаюсь к сестре, не в силах подавить охватившее меня горе.

Гермес исчез и я даже не знаю, увижу ли его когда-нибудь.

Два месяца спустя.

Медее исполнился месяц, она такая хрупкая, что все без исключения поддаются ее очарованию. У нее рыжие волосы, один глаз сине-зеленый, как у матери, а другой черный, как у отца. Элла родила на Китире в нашем присутствии и осталась там, чтобы восстановиться в безопасности.

– Цирцея! Ты готова? – зовет мама с первого этажа.

– Иду!

Быстро заканчиваю одеваться. Сегодня церемония соединения, и Элла наконец-то вернется в Спрингфолл с маленькой племянницей. По этому знаменательному случаю я надела пышное, но легкое платье из миндально-зеленого тюля без рукавов с глубоким V-образным вырезом. Май – теплый месяц, и природа расцветает после возвращения Персефоны.