Книга Взрывные дела Твайлы и Фрэнка, страница 134 – Меган Баннен

– Делай что хочешь, Маленькая ложечка.

Тепло и уют объятий Фрэнка уже убаюкивали Твайлу.

– «Левая сторона», «Маленькая ложечка». Сколько у тебя еще слов для меня? – спросила она, чувствуя, как слипаются глаза.

– Сколько захочешь.

Он сильнее прижал ее к себе, и ей не стало ни жарко, ни душно. Ей нравилась тяжесть его руки на талии, крепкое тело рядом, и ее пугало это чувство, потому что не хотелось бы радоваться этому так сильно, ведь она уже научилась ценить сон в одиночестве.

«Фрэнк – это не клетка, – напомнила она себе. – Он отпустит тебя, если ты захочешь».

– Твайла? – позвал он, и голос вибрацией отозвался в ее спине.

– М-м?

– Все будет хорошо, слышишь?

– Хорошо, – ответила она, пытаясь убедить в этом их обоих.

Те же самые птички, которые каждое утро пели за окном спальни Твайлы, устроили хор и за окном спальни Фрэнка. Она проспала дольше, чем обычно, и удивилась, как светло за окном, закрытым занавесками.

В ее книжках персонажи часто просыпались в чужих кроватях, не понимая, где находятся, а потом вспоминали обжигающе горячий секс прошлой ночью. Твайла сразу вспомнила, где она и чем занималась всего несколько часов назад и с кем, и немедленно окунулась в ледяное море сомнений, раскаяния и ужаса. Тот поцелуй после свадьбы Харта и Мёрси был ошибкой. А это? Она не знала, как это и назвать.

Она лежала в постели Фрэнка. Но Фрэнка в постели Фрэнка не было. Твайла ощущала облегчение. Кажется, она еще не была готова встретиться с ним.

Она заметила сложенную вдвое записку на его подушке, подписанную ее именем – аккуратным, четким почерком Фрэнка. Твайла открыла ее и прочитала:

Бумажка была маленькая, приписка влезла внизу еле-еле, будто Фрэнк рассчитывал только на основное сообщение, а потом решил дописать в последнюю минуту. Записка была короткая, но Твайла заподозрила, что он мучительно сочинял ее. С ней бы так и вышло. Тот факт, что Фрэнк догадался, как страшно она будет переживать своей дурацкой головой, когда проснется, еще раз уколол ее раскаянием в самое сердце. Она не только поддалась эмоциям, придя вчера вечером в спальню к Фрэнку; она еще и его запутала, и это мучило ее.

Если придется как-то пережить этот день, лучше делать это в нормальной одежде, а не в футболке Фрэнка. Твайла села, первым делом увидела свои вибраторы – три в наволочке на тумбочке, а ее любимый светящийся закатился за книжку, которую читал Фрэнк. По привычке она собрала их, желая спрятать, на миг позабыв, что храниться им полагается в ее тумбочке, а не у Фрэнка. В его ящике почти ничего не было, только маленькая пачка презервативов, разбросанная мелочь, пара карандашей, какие-то книжные закладки и фотокарточка в рамке.

Она привлекла внимание Твайлы. Зачем держать фотографию в тумбочке, а не на столе или на полке?

«Может, старое фото Коры», – подумала Твайла. Логичнее всего. Ему бы наверняка было неприятно держать фотографию бывшей жены на виду, хотя Твайле казалось, что он уже давненько не страдает по ней.

Следовало бы уважить его личные границы и не трогать фото, но Твайла взяла его, не подумав.

Это было не фото Коры. На нем были Твайла и Фрэнк, улыбающиеся вместе. Они были на пляже – сидели на пледе, светило солнце, шуршало за спиной море. Картинка, конечно, черно-белая, но Твайла легко могла представить ярко-голубое небо, приглушенные серо-зеленые тона океана, красные и белые клетки покрывала. Твайла вспомнила эту вылазку, лет пять или шесть назад: поездка на один из внутренних островов двумя семьями, когда дети Фрэнка приехали на лето. Фрэнк подарил Энни на день рождения фотоаппарат, и она была на седьмом небе от счастья, щелкала все подряд направо и налево. Фрэнк, наверное, потратил целое состояние на пленку и проявку, но ради детей он выкладывался по полной.