Книга Похоронные дела Харта и Мёрси, страница 3 – Меган Баннен

– Не хочу начинать «я же говорил», но…

Она покатила труп мимо, и ему пришлось выйти наружу, чтобы дать ей пройти.

– Нахальстон, не хочешь, чтобы тебе помогала я – так может, напарника уже найдешь?

Этот оскорбительный намек воспламенил и без того изрядно короткий фитиль его терпения в отношении Мёрси. Как будто он не смог бы найти себе напарника, если бы захотел! Он просто не хотел.

– Я тебя на помощь не звал, – парировал он. – И кстати, кто бы говорил.

Она остановила тележку и поставила на подножку носком кеда.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Хочу сказать, что-то не вижу я здесь помощников. – Он полез в черный жилет за документами, которые ей нужно будет заполнить, чтобы получить государственную выплату по похоронам неопознанных, и протянул ей. Он уже давненько понял: все дела надо завершать как можно быстрее и не проводить в ее присутствии ни единой лишней секунды.

Она вытерла ладонь о чистую ткань на заднице и выхватила у него бумаги. Не посоветовавшись с разумом, ладони Харта зазудели от любопытства, интересуясь, каковы на ощупь эти ее округлости. Мозг как раз пытался побороть непрошеную похоть, когда Мёрси подошла вплотную и поднялась на цыпочки. Обычно женщины не могли допрыгнуть до него без стремянки, но Мёрси была так высока, что стоило ей встать на носочки красных кед, и она могла бы его поцеловать. Большие карие глаза сверкали за стеклами очков, неожиданная близость казалась до странности интимной, а она выпалила ему в лицо следующие слова:

– Знаешь, что я думаю, Нахальстон?

Он сглотнул, справляясь с неловкостью, и смог спокойно ответить:

– Ну давай, расскажи, Трупсолл.

– Только жалкий неудачник без друзей может быть таким придурком.

На слове «придурок» она с чувством ткнула его в грудь грязным указательным пальцем, оставив на жилете бурое пятно, и он попятился к краю причала. Тогда она опустила ворота, не дав ему и слова сказать, и они захлопнулись между ними с гулким грохотом.

В повисшей тишине Харт замер, балансируя, на пороге. Пока он ловил равновесие, слова Мёрси медленно, вероломно просачивались под кожу и проникали в вены.

«Ни за что сюда не приеду, только если совсем не припрет», – в сотый раз поклялся он. «Бердсолл и сын» – не единственная контора, куда можно привезти найденные в Танрии неопознанные тела. Теперь он будет возить трупы без ключей к Каннингему. Но, обдумав это решение, он понял, что лжет сам себе. Каждый раз, когда ему доводилось убить в Танрии очередного неопознанного бродягу, он вез тело в погребальное бюро «Бердсолл и сын».

Ради собаки.

Потому что он жалкий неудачник без друзей.

Это он и сам знал, но у него опускались руки от того факта, что Мёрси тоже это поняла. Он сел в баржу и поехал на базу, сжимая руль так, что побелели костяшки, и костеря себя на все лады за то, что позволил Мёрси так с собой обращаться.

Мёрси с ее противным «А, это ты». Как будто в контору не Харт вошел, а помойная крыса шмыгнула.

Мёрси, которая каждое слово произносила, будто гвозди в него вколачивала.

Четыре года назад, когда они впервые встретились, она вошла в контору в ярко-желтом платье, будто солнечный лучик, что показался среди туч в пасмурный день. Большие карие глаза за стеклами очков встретились с его глазами и округлились, и он уже видел, какое слово появилось в ее голове, когда она поняла, какого цвета его радужки – бледные, бесцветно-серые, как утреннее небо, затянутое облаками.