Книга Похоронные дела Харта и Мёрси, страница 99 – Меган Баннен

– Хочу.

– Тогда останусь.

Он подвинулся, чтобы освободить ей место. Она забралась в кровать рядом с ним, но отстранилась, когда он попытался ее обнять.

– Ничего. Не обязательно.

Он тоже отодвинулся, как школьник, которого учитель лупит по пальцам линейкой.

– Что необязательно?

– Обниматься.

Он приподнялся на локте и всмотрелся в нее.

– С какими ж мудаками ты встречалась?

– С теми еще, да. Одного ты видел.

– Сплошные хорьки. Ты сама чего хочешь?

– Мне нравится обниматься. Немножко, – призналась она.

– Так иди сюда.

Он притянул ее к себе, но она будто не могла расслабиться.

– Все знают, что, когда обнимаешься, через две минуты становится жарко и неудобно, – сообщила она.

– Ну так если кому-то из нас станет жарко или неудобно, перестанем и зла держать не будем. Годится? – проговорил он ей в волосы и погладил по руке, наконец-то убеждая, что, может быть, в мире все-таки есть мужчины, которым нравится обниматься. Она прижалась к мягкому хлопку, обтягивающему его плечо, и тайком вдохнула приятный аромат его мыла.

– Годится.

Она пыталась дышать так, чтобы не сопеть, и выдыхать так, чтобы не было странно или противно. Через минуту, когда она уже чуть не задыхалась, Харт заговорил, и его голос отзывался в ее груди, вибрацией передаваясь на щеку Мёрси:

– Наверное, надо признаться, что эта кровать – лучшее, что со мной случалось.

Она улыбнулась, хотя ему было не видно ее лица.

– Грустное признание.

– Я обычно сплю в палатке посреди Танрии, или в казарме, или, если надо отвезти тело в город, в гостинице. В палатке вообще-то лучше всего. Мир не создан для гигантов.

Говорить казалось легче, чем обниматься, так что Мёрси приподнялась и посмотрела на него сверху вниз, любуясь тем, как свет уличных газовых фонарей, процеженный сквозь тюль на окнах, смягчает его черты.

– Можно спросить?

Он убрал ей прядь волос за ухо.

– Ты всерьез?

– Сколько тебе лет?

– В прошлом месяце стукнуло тридцать шесть.

Мёрси кивнула, кое-что подсчитывая в голове.

– Старше или моложе, чем ты думала?

– Примерно столько же. Но ты же много лет был танрийским маршалом, так ведь? Ты туда младенцем записался, что ли?

– В шестнадцать. Тетя забрала меня после смерти мамы, но у нее была своя семья и своя жизнь, а я был горластый подросток, который лишился матери. Танрийские маршалы тогда показались отличным выходом для всех нас, да честно, так оно и оказалось. Моим наставником стал человек по имени Билл Кларк. Он был добр ко мне, научил всему. Стал мне отцом, которого у меня никогда не было, понимаешь?

Мёрси уловила светлую печаль в его голосе и мягко спросила:

– Я так понимаю, Билла больше нет с нами?

– Верно.

– Соболезную.

– Часть профессии.

– От этого не легче.

– Да, не легче.

Значит, божественный отец Харта никогда не появлялся в его жизни, а человека, заменившего отца, он потерял. Мёрси задумалась, что бы она сама делала, если бы папы не было рядом с ней – со всеми ними – когда умерла мама, пусть даже он сам так страдал. Папа недавно обидел ее, но рассказ Харта напомнил, что ей есть за что благодарить отца, и раз Харт рассказал ей о своем прошлом, она решила тоже поделиться своим.

– Мама умерла, когда мне было семнадцать. У нее был рак, но она недолго болела, так что, наверное, нам повезло. Папа был разбит. Как и мы все. До сих пор так. Но знаешь, с этим учишься жить.