Книга Хозяйка не своей жизни. Развод, проклятье и двойняшки, страница 90 – Дарья Мухина

— Завтра, — сказала я тихо. — Завтра мы узнаем больше.

И впервые за ночь позволила себе лечь в постель без чувства вины.

* * *

Утром я решила: поеду в школу. Хоть на пару часов — посмотреть, как идут дела, как справляется Оливия, и не дала ли трещину дисциплина после всех наших сотрясений. Кристалл мы оставили в сейфе под печатью Эдмунда и Лаиры — двойной круг и следящий узор сверху. Кайонел, как и обещал, усилил посты.

— Двух людей со мной и хватит, — сказала я, когда он попытался приставить ко мне пол-роты.

— Троих, — буркнул он. — И не спорь. Мария сорвёт мне голову, если с тобой что-то случится.

— Мария сорвёт тебе голову в любом случае, — отрезала я и всё-таки согласилась на троих.

Дорога заняла меньше часа. Я сидела прямо, как на уроке этикета. Живот неприятно тянул в поворотах, я незаметно прижимала к нему ладонь и считала вдохи. Адриана и Дани утром, перед моим отъездом, уцепились за мои руки и одинаково серьёзно пообещали «вливать силу, когда надо». Они уже умели это делать — осторожно, будто ставить ладони на струю воды и на тёплую плиту одновременно. От их прикосновений во мне становилось ровнее.

Ворота школы распахнулись. Двор встретил привычным шумом — голоса, шаги, звон ведра о край колодца. На крыльце стояла Мария: ладони в муке (значит, успела дойти до кухни), волосы собраны, взгляд — как всегда, всё видящий.

— Катрин, — она улыбнулась глазами. — Как ты?

— По дороге не родила, — отшутилась я. — Где Оливия?

— Во внутреннем саду, — сказала Мария. — Урок «поведения в обществе» с младшими. Гувернантка Ребекка рядом. Я у них на подстраховке.

— Проводит урок в саду? — я приподняла бровь.

— С веточками, — серьёзно кивнула Мария. — Сейчас сама увидишь.

Мы обошли особняк и вышли к нашему маленькому лабиринту живых изгородей. Десятка два ребят — чистые воротнички, митенки у девочек, аккуратные ремешки у мальчишек — стояли по кругу. В центре была Оливия. Она одета просто: тёмно-синее платье, высокая горловина, волосы убраны. Ни одного вызывающего жеста, ни одной лишней драгоценности. Рядом Ребекка с записной книгой.

— Итак, — говорила Оливия спокойно, но так, что слышно было всем, — сегодня у нас будет прогулка, которая научит вас трем вещам: шагать рядом, слушать собеседника, а не только себя; замечать, где вы — а где границы другого человека; и говорить «здравствуйте», когда вам хочется убежать. Начнем с простого.

Она подняла с лавки корзинку с тонкими веточками — и раздала каждому по одной.

— Держим веточку двумя пальцами вот так. — Она показала на своём примере, двигаясь неспешно и без суеты. — Это будет наш «личный круг». Если во время разговора ваша веточка касается чужой — вы зашли на чужое пространство. Отступите на шаг. И не злитесь — это не война, это тренировка.

— А если он сам придвигается? — спросил худой мальчишка, Костас.

— Тогда вы делаете шаг в сторону и останавливаетесь, — ответила Оливия. — И говорите ровно: «Сейчас мне тесно, отойдите на шаг». Это не грубо. Это честно. Попробуем? Левый ряд — в паре с правым, Ребекка, отметьте, кто путается.

Дети задвигались, переступили, заулыбались. Веточки сначала путались, потом выстраивались в ровный «кружок-ресурс». Оливия шла между парами, пригибалась на уровень глаз, поправляла пальцы, аккуратно касалась локтя ребёнка — и тут же убирала руку, чтобы не давить. В её голосе не было ни жеманства, ни напускной важности. Она не «играла» с детьми, она с ними работала.