Книга Хозяйка не своей жизни. Развод, проклятье и двойняшки, страница 97 – Дарья Мухина

Олексион курировал весь Хардшерон — город и земли вокруг — как начальник стражи: то присылал гонцов, то появлялся сам на короткий миг, отдавал распоряжения и снова исчезал к заставам и караулам. Проверял шахты, где работа кипела.

Школой заведовала также Мария; она держала на себе всё — от расписания до складов и писем родителям. Оливия вела уроки так, будто всю жизнь делала только это, а вечерами сидела в школьной библиотеке. Я знала об этом из записок Марии: «Два класса „поведения“ подряд. Дети довольны. Оливия конспектирует старые формы обращений». Иногда Мария добавляла одну строку — «живы, работаем» — и я видела её, как на ладони: строгую, собранную, уставшую. Однажды она дописала внизу крохотное признание: «Наконец присела на пять минут».

Эдрик держался скромнее. В школу пока мы решили его не возвращать, держа при себе, ради его и нашей безопасности. Ведь то, что Кирсан затих и не выполняет свои угрозы было весьма подозрительно. Вестей от семьи Эдрик не получал, и мы отправили к ним своего гонца. И дважды в день — короткий разговор со мной или с Кайонелом: что видел, кого слышал, пытался ли Кирсан с ним как-то связаться… Он больше не плакал и не оправдывался. Просто жил.

Лайонел приходил в себя, как человек, который учится заново ходить по собственному дому. Днём лекарства, растирание мазью, дыхательные упражнения, где он ругался вполголоса, потому что знал: иначе нельзя. Ночью — тишина. Иногда я ловила его взгляд, когда он думал, что я сплю: в нём была страшная смесь благодарности и вины.

Королевский лекарь — Дорен, теперь я запомнила — приходил каждый день, сам же остановиться предпочел в гостинице. А вот принесенный с севера осколок жил своей жизнью. Порой по ободку выступал иней, и Лаира, щурясь, вела поверх новый узор — словно вязала кружево из света, сдерживающего тьму. Эдмунд бубнил заклинания.

На третий день пришло письмо. Привёз его гонец с чёрным плюмажем — королевская связка. Печать простая, дворцовая; воск расплавлен ровно, как у тех, кто делал это тысячи раз.

'Леди Катрин, — писал король. — Рад известию о возвращении мужа вашего. Лайонел — человек долга, и ещё — человек, чей ум и смелость помогали мне не раз, стоит наконец признать это. Мне сообщили о нападении на севере. Я желаю видеть вас обоих, как только силы его станут крепче. Также прошу подготовить сведения, коими вы располагаете относительно недавних происшествий — в особенности тех, где упомянуты связи с ритуалами и иные необычные предметы. Я намерен прибыть к вам сам, дабы не тянуть и не множить слухи. Весть о моём прибытии опередит меня на один день.

С почтением и надеждой на ваше благоразумие, Ваш Король'.

— Он приедет, — сказала я вслух.

— Понял, что тянуть нельзя. Иначе мы сами разберемся с его отпрыском. — сказал Лайонел, мы были в кабинете и пили с ним чай, он уже мог передвигаться, хоть и не без труда. — Эдрик даст показания и мы наконец избавимся от Кирсана. Стоило ему вернуться, как он сразу решил мстить нам… глупец. Хотя думаю, подобных Адри и Дани детей он разыскивал давно. И замешан в этом не лишь он один, Катрин. Кирсан — лишь верхушка айсберга.

Все что я могла, лишь кивнуть, соглашаясь с мужем.

Я послала записку в школу. Мария быстро ответила: «Поняла. Готовим сводку по урокам, списки, кто когда был. Оливия при деле. Стража у ворот есть».