Книга Хозяйка не своей жизни. Развод, проклятье и двойняшки, страница 95 – Дарья Мухина

— Достаточно, — согласился он. — И мало, чтобы король не пытался сначала оправдать сына. Ты знаешь его. И ещё ты должна быть готова к другому. — Он посмотрел на меня иначе, мягче. — Когда ты войдёшь, он попытается улыбнуться. Сделает вид, что всё в порядке. Но стоять ему тяжело. Рану перевязали, но она еще кровоточит, чудом не задело сердце. Еще и плечо подбито. Голова цела, руки… одна дрожит, от зелья.

Он открыл дверь. Мы вернулись к спальне и теперь Кайонел отступил в сторону. Лекарь, невысокий, сухой мужчина с точной седой бородкой, поднял на меня глаза, оценил — и кивнул, как хирург, пропускающий мать к ребёнку.

— Тише, — сказал он негромко. — Боль мы притупили, но устаёт он быстро.

Я шагнула в комнату и на секунду ничего не увидела, кроме света в окне. А потом увидела ЕГО. Лайонел сидел на краю кровати, опираясь ладонью на покрывало. Лицо бледное, губы выцвели, но глаза… глаза — те самые. И в них столько усталости, что мне захотелось отдать ему часть своих сил.

— Катрин, — сказал он.

Я присела рядом. Темная прядь прилипла к виску; я убрала её пальцем.

— Я здесь, — ответила тихо. И только тут позволила себе вдохнуть полной грудью.

Он выдохнул и я почувствовала его запах: дым, трава, железо и что-то холодное, северное. Он повёл плечом, зелье дернуло мышцу, и улыбнулся. Насильно, но всё же.

— Клясться, что больше никогда не подвергну себя опасности, — сказал он хрипловато, — бессмысленно. Но я постараюсь делать это реже.

— Я тебя убью, — отозвалась я привычно. — Но позже. Когда посадим Кирсана в королевскую темницу. Надолго.

Он расхохотался — на половину вздоха, затем скривился и схватился за бок. Лекарь коротко кашлянул. Мы оба одновременно затихли. Затем он оставил нас наедине.

— Расскажешь? — спросила я, когда смогла снова слушать не только его дыхание.

— Немного. А остальное потом, — кивнул он. — На севере нашли след темной магии. С древней печатью, Кирсан всегда любил баловаться с запретными вещами. Уже позже мы узнали, что они предназначались для детей. Их привели в самый разгар нашей битвы, наемники. Они такие же, как наши… связанная магия. Не думал, что Кирсану удасться найти подобное. За последние 30 лет о подобной магии слышали лишь раз, и это — наши дети.

Он говорил ровно, но пальцы на покрывале сжимались и разжимались. Я положила ладонь на его руку. Лайонел не отдёрнул — только перевёл взгляд вниз, туда, где мои пальцы касались его кожи.

— Дальше было быстро, — продолжил он. — Прервали ритуал и пошла тьма. Возникли тени. Не сущности. Люди. Они шли уверенно, знали, куда. Наши стрелы проходили, как через мокрую ткань. Надо было ломать круг. Я хотел подрезать ребро, чтобы схлопнуть заклинание. Успел одно, второе. А затем этот осколок… Не уверен, был ли он наготове, или это защита. В то же время двое моих отвели детей в лодку. Девочка пела. Ты не представляешь, какие это были ноты — не для людей. Я даже не понял, как её голос проходит сквозь лёд.

Он на секунду замолчал, словно слушал этот голос снова и снова.

— Мы прервали ритуал, сломали круги и тени ушли. Их туда тянуло, будто кто-то дернул за верёвку. Один успел швырнуть ещё один осколок. Он пролетел мимо и впился в столб переправы. Я его потом взял. Печать сняли с гонца за день до этого, он привёз распоряжения в местный караул: готовить лагерь для «особых детей». Подпись — «канцелярия двора». Но печать — не канцелярская. Личная. Человека, которого я видел рядом с Кирсаном, когда приходил к королю просить «расширить доступ к фондам». Это неслучайное совпадение, Катрин.