Книга Моя любимая заучка, страница 64 – Ника Черри

— Лиза, что происходит?

Пустой кабинет разорвал возмущённый голос того человека, которого Громов уже давным-давно хотел стереть в порошок.

Мир растворился, а глаза покрыла пелена. Давай, сука, скажи ещё хоть слово.

— Лиза, что здесь…

Громов выдохнул, сильно зажмурив глаза, и оторвался от Ромашовой.

Смирнов стоял в проходе, и, кажется, не понимал, что вообще здесь происходит. Он искал Лизу и нашёл её. Вот только она почему-то была в объятиях другого парня. И объятия эти были явно не дружеские.

Громов, выпрямившись в полный рост и засунув руки в карманы брюк, встал напротив Смирнова и небрежным тоном протянул, растягивая слова:

— Ты что-то хотел?

Смирнов уставился на него, как на ненормального.

— Что ты делал с Лизой?

— А ты что, не видел? Ты помешал нам, Смирнов.

Напряжение в кабинете стало почти осязаемым.

Двое смотрели друг на друга в упор, а Лиза словно вросла в стену, испуганно наблюдая за парнями.

— Мы с ней встречаемся.

— Да? Ну теперь уже вряд ли, — нагло ухмыльнулся Громов.

— Захар, я всё объясню! — Ромашова отлипла от стены и подбежала к парням, хватая Смирнова за руку. Всё тело трясло, а в глазах читался ужас.

Как же она красива, даже сейчас. Любая эмоция ей шла, как никому другому. Страх, гнев, ненависть, смех, стон… Особенно стон…

Смирнов отдёрнул руку и отступил на шаг назад.

— Чем вы тут занимались, Лиза?

Ромашова стояла посреди них двоих, открыв рот и тяжело дыша, растерянно хлопая ресницами. Кажется, ответа у неё на этот вопрос не было, что ж…

— Ты слепой или что? Я зажимал Ромашову к стене, лапал, облизывал и почти что трахал, да вот только ты припёрся и всё испортил.

— Заткнись, Громов! Захар, я не виновата, он сам навалился, я не смогла ничего предпринять, просто не успела…

Лиза попыталась снова взять Смирнова за руку, но он отступил ещё на шаг назад, а в глазах бурлила ненависть. Было отлично видно, что его аж затрясло. Оказывается, этот добродушный качок умеет злиться.

Пожалуй, это лучшее, что могло произойти. Всё складывалось настолько удачно для Максима, что настроение с каждой секундой взлетало всё выше. И он уже стоял и в наглую ухмылялся, наслаждаясь результатом своего труда.

Смирнову было явно плохо. Он трясся, сжав ладони в кулаки, и смотрел на Лизу с ненавистью, но было во взгляде что-то ещё… Боль. Ему было больно. И Ромашова это видела.

— Не подходи ко мне больше. Никогда.

Он развернулся и будто растворился в воздухе, настолько быстро его не стало. В аудитории повисла тишина. И только слабый гул голосов раздавался из приоткрытой двери.

Он услышал всхлип. Ромашова так и стояла, смотря туда, где только что был Смирнов. Господи, сейчас что, будет истерика что ли?

— Ромашова…

Она резко развернулась и в пару шагов оказалась рядом. В глазах застыло отчаяние, и особый блеск указывал на то, что ещё чуть-чуть, и слёзы упадут на лицо.

От звонкого хлопка голова метнулась в сторону. Она что, его только что ударила? Громов потёр ладонью щёку, удивленно смотря на Лизу. Ну что сказать, он это заслужил. Может избить его до полусмерти, он даже сопротивляться не будет. Если таким образом ей станет легче, то почему нет.

— Ты поганый ублюдок, ты всё испортил! Я тебя ненавижу! — она выплёвывала слова прямо ему в лицо, стараясь вложить в каждое как можно больше презрения. Щёки раскраснелись, большие прекрасные карие глаза смотрели с ненавистью, а блузка торчала небрежно, выбиваясь из-под юбки.