Книга Строптивая истинная в Академии Драконов, страница 18 – Александра Берг

— Вся во внимании, — мачеха небрежно дернула плечом, но в глубине её глаз мелькнуло что-то хищное.

Опустив кинжал, я незаметно сделала глубокий, жадный глоток воздуха, попытавшись унять дрожь и привести в порядок мысли. Теперь каждое произнесенное слово нужно было обдумывать с особой тщательностью.

— Предлагаю сделку, — тихо, но чётко произнесла я. — Вы с Викторией оставляете меня в покое и перестаете отравлять мою жизнь, — сделала паузу, встретившись взглядом с холодными, как ледяные осколки, глазами мачехи. — Взамен я позволяю вам остаться в этом доме даже после моего совершеннолетия.

Женщина медленно, словно смакуя момент, изогнула тонко выщипанную бровь. Её лицо, с идеально ровным цветом кожи, не выражало ничего, кроме подавляющего превосходства. Лишь уголки губ слегка приподнялись в снисходительной усмешке.

— И с чего же ты, моя дорогая падчерица, взяла, что я соглашусь плясать под твою дудку? — в её бархатном голосе звучала неприкрытая издёвка, словно я была не живым человеком, а забавной игрушкой.

— Потому что, — я сделала очередной глоток воздуха, вдохнув запах старой кожи и пыли, наполнявший кабинет, — если вы откажетесь, я найду способ избавиться от вас гораздо раньше. И поверьте, у меня достаточно фантазии и решимости, чтобы превратить вашу жизнь в такой же кошмар, через который вы заставили пройти меня.

Эти слова были сказаны шепотом, но в них звучала холодная, расчётливая угроза, от которой в воздухе запахло озоном.

В этот момент, что-то неуловимое промелькнуло на лице мачехи. Может быть, это был проблеск уважения, а может быть, и страха — хищного, животного страха перед неведомой угрозой. Но все исчезло так же быстро, как и появилось, оставив после себя лишь смутное ощущение тревоги.

— Что ж, — протянула она задумчиво, постукивая длинным алым ногтем по подбородку, — должна признать, ты преподнесла мне сюрприз. Никогда бы не подумала, что в тебе скрывается такой... характер.

Она неспешно прошлась по кабинету. Каблуки цокали по паркету, отбивая нервный, напряжённый ритм. Старинные часы на стене отмеряли секунды, словно отсчитывая время до взрыва. Наконец мачеха остановилась у окна, за которым царил непроглядный мрак. Даже далёкие городские фонари не могли пробиться сквозь эту чернильную тьму.

— Хорошо, — неожиданно громко произнесла женщина, резко развернувшись. — Я принимаю твои условия. Никаких притеснений, никаких унижений. Ты живешь своей жизнью, мы — своей.

Я внимательно наблюдала за мачехой, стараясь уловить ложь, разгадать, в чём же подвох. Её капитуляция казалась слишком простой, слишком лёгкой, словно она играла в какую-то только ей понятную игру.

— А теперь будь добра, верни завещание на место, —  сладко произнесла женщина, улыбнувшись.

От моего взгляда не укрылось то, что улыбка не достигла глаз, оставшись лишь гримасой, звериным оскалом, за которым скрывалась хищная сущность.

Я ещё крепче сжала конверт с завещанием, чувствуя, как бумага впивается в ладонь.

— Нет, — покачала головой. — Это моя страховка. Гарантия того, что вы не нарушите наш договор.

— Ты очень изменилась, — произнесла мачеха прищурившись. — Признаться, не ожидала от тебя такой дерзости.

— Просто я повзрослела, — повторила фразу, которую недавно сказала миссис О’Брайен.

Вот только, если миссис О’Брайен сразу мне поверила, то в глазах мачехи возникло явное сомнение.