Книга Пропавшая невеста, страница 84 – Полина Верховцева

Сейчас было то же ощущение: легкость, смешанная с хмелем. Она была пьяна без вина от собственной силы, которая вышла из-под контроля.

Нужен шоколад…

– Мне холодно, – прошептала, хватаясь пальцами за топчан – как же сильно кружит!

– Тебе холодно, потому что ты в сыром. Иди-ка сюда, – он приподнял ее с подушки и начал стаскивать платье.

– Эй! – возмутилась Ника, не открывая глаз. – Прекрати.

– Не дергайся.

– Брейр, – сердито шлепнула его по руке, – да что ты…

– Ничего.

Платье сдалось под его напором и улетело на пол. Стиснув зубы, кхассер смотрел на хрупкое нежное тело, едва прикрытое тонкой батистовой рубашкой. В нем кипела ярость, смешанная с ревность и желанием. Этот проклятый кузнец трогал ее! Прикасался к гладкой коже, хотел…

С губ сорвалось рычание.

– Я его убью!

– Дай мне одеяло. – Ника уже вовсе стучала зубами.

От вонючей тряпки толку будет мало.

– Тебе другое тепло нужно.

– Что ты делаешь?

Она почувствовала, как заскрипел и прогнулся старый топчан, но глаза так и не открыла. Комната так быстро вращалась, и от этого мутило

– Грею, – коротко ответил кхассер, подтягивая ее к себе.

– Нет! Стой! – возмутилась она. – Не надо!

– Надо, – упрямо сказал он, заключая в кольцо рук и не позволяя отодвинуться.

Доминика попыталась высвободиться, но он лишь плотнее прижал ее к себе. Девушка повозилась у него на груди, поворчала, а потом затихла, боясь сделать лишний вдох.

Его тепло было такое… вкусное. Оно проникало под кожу, наполняло, успокаивало. А еще рождало внутри что-то странное, от чего сбивалось дыхание и становилось сухо во рту.

Брейр чувствовал, как дрожь от холода сменяется совсем другой.

Зря он это затеял. Переоценил свои силы. Хотел помочь, согреть, а вместо этого теперь жадно вдыхал аромат ее волос и едва держался, чтобы не перешагнуть хрупкую грань, после которой уже не сможет остановиться.

– Согрелась? – хрипло спросил.

– Нет.

Соврала. И он это знал.

– Ника, – едва сглотнул, – я знаю только один способ наверняка согреть женщину, но…

Он давал ей выбор. Позволял отступить передумать, хотя внутренности скручивало от желания почувствовать ее, сделать своей. Он хотел сделать все правильно, быть благородным, но когда она сама потянулась за поцелуем, сдался.

– Ты прости меня, но к черту благородство!

Накрыл ее губы своими, дурея от вкуса. Такого сладкого, что у самого закружилась голова. Энергия кхассера была сильной, непоколебимой, как скала. Она успокаивала ее собственную, беснующуюся в диком танце, окольцовывала, превращая из бушующей реки в ласковый ручеек.

– Это лучше, чем шоколад, – выдохнула она ему в губы и провела тонкими пальчиками по щеке. В ее взгляде пылал огнь предвкушения, – но я хочу больше.

– Я тоже, – обхватил ладонями тонкую талию и подтянул ближе к себе, уже зная, что сегодня его ничто не остановит.

– Дурак бестолковый, – Берта пнула корзинку с грязным бельем, – дубина стоеросовая!

Она же ему все сказала! Разложила по полочкам, объяснила, на путь истинный наставила, а что в итоге? Кхассер, уже не скрываясь, забрал к себе в спальню эту синеглазую змею из Шатарии, а самого кузнеца с позором изгнали из Вейсмора.

– Идиот блаженный! – от обиды по щекам бежали злые горячие слезы. – Никому ничего доверить нельзя, кругом неучи одни и болваны.

– Что ты там ворчишь? – хмуро поинтересовалась Дарина, которая как раз пришла в прачечную и увидела, как Берта неаккуратно швыряет белье в бак.