Книга Пропавшая невеста, страница 95 – Полина Верховцева

За день они еще несколько раз прошлись по лугу, наведались в рощу на том берегу реки и принесли столько трав, что едва хватило места развесить все пучки. Нарва к вечеру совсем притомилась и, без аппетита поужинав, легла спать, хотя солнце еще не опустилось и до верхушек старых сосен. Доминика прибралась на столе, веником прошлась по дощатому скрипучему полу, вышла из избушки и тихо прикрыла за собой дверь.

Добравшись до холма, с которого открывался вид на главную крепость Вейсмора, она остановилась и нащупала в кармане заветную бутылочку. Еще теплую, странно тяжелую и как будто пульсирующую. Достала ее. Долго смотрела, как внутри поблескивает густая, масляниста жидкость. Потом открыла, понюхала – пахло свежей весенней землей. Так и надо.

Доминика снова обратила взгляд на тяжёлые каменные стены, на серый флаг, развевавшийся над башней, на размытые тени облаков, скользившие по крышам.

В груди кололо. То ли совесть, то ли страх, то ли горючий стыд. Неправильный это поступок. Плохой и жестокий. Но по-другому она не могла. Слишком велик ужас, который намертво впился в сердце после того случайно подслушанного разговора. Как после этого смотреть в глаза кхассеру, Ника не представляла, но…

– Прости, – выдохнула и быстро, пока не передумала, поднесла флакончик к губам.

Сделала глоток и зажмурилась, чувствуя, как в горле беснуется огненный ком. Зелье было сладким и одновременно острым, как перец из прибрежных городов.

Дальше становилось хуже. Доминика закашлялась, из глаз покатились огромные слезы, а легкие сжимались, не в силах протолкнуть воздух. Затем Нику скрутило. Так сильно, что перед глазами поплыли лиловые пятна. Ей пришлось ухватиться за березовый ствол, чтобы удержаться на ногах. Больно!

Эта боль сначала сковала верхнюю часть тела, потом начала спускаться и наконец сконцентрировалась ниже пупка. Внутренности пылали, будто их резали раскаленным на огне ножом. Во рту появился привкус крови.

Ника уже рыдала в голос. Ей казалось, что она умирает, что внутри нее что-то неотвратимо ломается, исчезает.

А потом все прошло.

Она открыла глаза и с удивлением обнаружила, что лежит на земле, а вокруг все так же приветливо шумит листва, разливаются птичьи трели. В потной ладони сжат початый пузырек с зельем.

Живая.

Доминика прислушалась к ощущениям – все в порядке. Больше ничего нигде не болело, не давило и не разрывало в клочья. Наоборот, она чувствовала себя бодрой и как будто отдохнувшей. Проворно вскочила на ноги, умылась водой из ручейка и отправилась в Вейсмор, изо всех сил убеждая себя, что поступила правильно.

А карман все так же оттягивала маленькая бутылочка, при каждом шаге размеренно ударявшая по бедру.

Вернувшись в замок, она первым делом отправилась в лазарет. Надо было проведать Ладу, которую Серхан так и не отпустил домой, несмотря на уверения, что все в порядке и нигде не болит. Может, и не болело, но из-за бессонных ночей она была похожа на маленькое взлохмаченное чучело. Ведьмачонок, которого назвали Симусом, оказался очень неспокойным малышом. Сон его был чуток и кратковременен, и стоило только матери отлучиться хоть на пару минут, как лазарет наполнялся детским пронзительным писком.

– Тяжело ему, – Серхан, стоял возле наскоро сколоченной колыбели и рассматривал ее маленького беспокойного обитателя.