Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 45 – Дарья Кун

В этот момент колокольчик над дверью звякнул, и в пекарню вошла миссис Клэр. Она была бледнее обычного и держалась за поясницу.

– Элли, дорогая, мне сегодня хуже. Спину совсем прихватило. Дай мне, пожалуйста, тот имбирный пряник, что всегда помогает… Ой! – Она остановилась, оглядевшись. – А у тебя что-то… не то. Воздух тяжёлый. Цветы завяли. У тебя всё в порядке?

– В порядке, – автоматически ответила Элли, нарезая пряник. Её руки дрожали.

– Да нет, не в порядке, – упрямо покачала головой старушка. – Это они, гады, наверное, накаркали. – Она взяла пряник, сунула в карман монету и, уже уходя, обернулась. – Знаешь что? Я принесу тебе завтра отросток своей герани. У меня такая крепкая, яркая, вся в цвету! Развеселит тебя. Мелочь, а приятно.

Она вышла, и Элли снова осталась одна со своей тихой паникой. Но через несколько минут дверь снова открылась. На пороге стоял рыбак Эдгар с огромным, ещё шевелящимся карпом в руках.

– Элли, держи! – сказал он, протягивая ей рыбу. – Первый улов сегодня! Сильный, боевой! Чуть удочку не сломал. Пусть порадует тебя. А то вид у тебя, прости, как у этой рыбы на берегу – глаз стеклянный и рот открыт. Бери, не спорь. Свари уху, силы поднимет.

Он положил карпа в раковину и ушёл, не взяв денег. Элли смотрела на рыбу, которая била хвостом по эмали, разбрызгивая воду, и в её сердце шевельнулось что-то кроме страха. Что-то тёплое и живое.

Потом пришла фермерша Агнесса и принесла корзинку свежих, отборных яблок. «Для пирогов, – сказала она. – Самые сладкие, с солнечного бока дерева».

Потом почтальон заглянул не только за булкой, но и чтобы рассказать свежую, смешную сплетню о трактирщике и его новой кобыле.

Потом дети из школы, проходя мимо, оставили на подоконнике горшочек с только что распустившимся подснежником.

Седрик явился с небольшим старинным зеркальцем. «Для пекарни, – объявил он. – Говорят, отражает не только свет, но и дурные взгляды. Повесь его на видном месте».

Даже угрюмый кузнец, зайдя за хлебом, пробурчал что-то насчёт того, что «заходи, если что – дверь поправлю, замки смажу».

Каждый житель Веридиана, заходивший в этот день в пекарню, чувствовал ту самую «тяжесть» в воздухе и гнетущую атмосферу. И каждый, по-своему, пытался её развеять. Не потому что знал о заклятии – они списывали всё на «дурной глаз» серых плащей или на усталость Элли. А потому что так было принято. Потому что в Веридиане не бросали своих в беде. Пусть даже беда эта была невидимой и непонятной.

Их маленькие жесты, их подарки, их тёплые слова были не магией в прямом смысле. Это были кирпичики. Кирпичики обычной, бытовой доброты, заботы, некоего объединения. Но, приносимые в пекарню один за другим, они начали творить чудо.

Элли, сначала ошеломлённая, постепенно начала чувствовать перемену. Тяжёлый, спёртый воздух понемногу начинал рассеиваться, словно его вытесняли ароматы свежих яблок, хвои от венка, что принесла кто-то из соседок, сладкий запах герани от миссис Клэр.

Цветы на подоконнике, получив компанию в виде нового ростка, понемногу начали расправлять листья. Тесто, в которое Элли, ободрённая поддержкой, снова вложила силы и надежду, стало послушным и упругим. Пламя в печи затрещало бодро и весело.

Элли подошла к тому углу, где ползла серая плёнка заклятия. Она замерла, наблюдая. Налёт всё ещё был там, но он перестал расползаться. Он словно упирался в невидимую стену, которая состояла из множества маленьких, невидимых глазу вещей: из запаха свежей рыбы, лежавшей в раковине, из ярко-красного яблока на столе, из смеха детей за окном, из доброго слова, сказанного соседом.