Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 59 – Дарья Кун

Тишина в пекарне стала густой, как сливки.

– И что ты им сказал? – спросила Элли.

– Я сказал, что Веридиан – мирный город, – ответил Маркус. – И что мы сами разберемся со своими проблемами. Но они… они настаивают. Говорят, что если преступник не будет найден, это будет расценено как потворство и приведёт к… последствиям. Для всего города. – Он провёл рукой по лицу, и Элли увидела, как он устал. – Они требуют, чтобы я провёл обыски. Начиная с… с самых подходящих мест.

Их взгляды встретились. Он не назвал её пекарню, но это висело в воздухе между ними.

– И ты… ты собираешься это сделать? – спросила Элли, и голос её едва не подвёл.

Маркус помолчал, глядя на свои руки, натруженные и честные.

– Я давал присягу защищать этот город, Элли. Всех его жителей. – Он поднял на неё глаза, и в них была неподдельная мука. – Но я также знаю тебя. И твою бабушку. И я знаю, что ты не стала бы укрывать того, кто представляет настоящую опасность для других. – Он понизил голос. – Но эти люди… их бумаги настоящие. Их власть реальна. Если я откажусь, они могут прислать своих людей. Своих стражников. И тогда… тогда будет хуже. Для всех.

Он оказался перед невозможным выбором. Между долгом и справедливостью. Между присягой и дружбой.

– Что ты хочешь от меня, Маркус? – спросила Элли прямо.

– Я хочу правды, – сказал он просто. – Глаза в глаза. Есть ли у тебя кто-то? Тот, кого они ищут?

Элли посмотрела на него – на честное, мучающееся лицо капитана, который любил свой город и пытался поступить правильно. Она могла солгать. Должна была солгать. Но ложь застряла бы у неё в горле комом.

– Есть, – тихо выдохнула она. – Но он не преступник, Маркус. Он ребёнок. Испуганный, беспомощный ребёнок. И то, что они хотят с ним сделать… это ужасно. Хуже, чем ты можешь представить.

Маркус закрыл глаза, как будто от боли.

– Чёрт возьми, Элли… – прошептал он. – Что же ты наделала…

– Я попыталась помочь, – сказала она, и в её голосе зазвучала сталь. – И я не жалею. Если бы ты знал… ты поступил бы так же.

Он открыл глаза и долго смотрел на неё. Искал в её взгляде неуверенность, ложь, страх. Но видел только твёрдую решимость.

– Хорошо, – наконец сказал он, поднимаясь. – Я… я подумаю. Я дам тебе время. День. Может, два. Но это всё, что я могу. Они уже теряют терпение.

– Спасибо, – прошептала Элли.

– Не благодари, – мрачно сказал он, надевая шлем. – Я ещё не знаю, что буду делать. Но помни – если они решат действовать в обход меня… я не смогу тебя защитить. – Он повернулся к выходу, но на пороге остановился. – И, Элли? Будь осторожна. Они не шутят.

Он ушёл, оставив Элли одну в опустевшей пекарне. Наступившие сумерки казались особенно густыми и враждебными. Она понимала, что время, данное ей Маркусом, – это не подарок. Это отсрочка. Несколько часов на то, чтобы найти выход из ловушки, которая вот-вот захлопнется.

Она подошла к окну и выглянула на улицу. В знакомых очертаниях домов, в огнях в окнах, в силуэте старой мельницы, где, она знала, дежурил Седрик со своей трубой, она видела не просто город. Она видела городское общество, которое теперь дрожало от страха из-за неё.

Но она также видела и другое. Герань миссис Клэр на своём подоконнике. След лодки Эдгара на реке. Дымок из трубы Мэйбл. Это были не просто детали. Это были знаки жизни. Знаки того, что они все ещё здесь. Что они не сдались.