Книга Тайна крови, страница 100 – Анастасия Смирнова

Он молча подошел и сел рядом, сохраняя дистанцию. Мы сидели в тишине, и это молчание было насыщеннее любых слов.

— Она боится тебя не меньше, чем ты ее, — произнес он наконец, глядя прямо перед собой. — Ты для нее — дикое, непредсказуемое существо, которое может ее уничтожить. Вы должны научиться доверять друг другу. Это диалог, Селестина, а не команда.

Я повернулась к нему. В лунном свете его лицо казалось высеченным из камня — прекрасным и недоступным.

— А ты? — спросила я тихо. — Ты мне доверяешь?

Он встретился со мной взглядом, и в его глазах что-то дрогнуло.

— Я доверяю твоему потенциалу. И своему умению его раскрыть. А все остальное... приложится.

Он встал.

— Иди спать. Завтра рано вставать.

Я смотрела ему вслед, пока он не растворился в темноте. Между нами не было ни поцелуев, ни признаний. Была только тихая, суровая уверенность в том, что мы выбрали правильный путь. Длинный, трудный и одинокий путь ученика и наставника. И для начала этого было достаточно.

На следующее утро тренировка была особенно изматывающей. Эрдан заставил меня снова и снова вызывать энергию, фокусируя ее в точке между ладонями, пока голова не закружилась от усилий. Когда я наконец опустила руки, дрожа от напряжения, меня осенило.

— Эрдан, — выдохнула я, опираясь на колени. — Вчерашний разговор... Я вспомнила. Ты сказал, что сила боится меня. Но когда ты... когда ты играл свою роль, ты наложил на меня печать. Та, что сжигала и сковывала. Что стало с ней? Она все еще здесь, внутри?

Эрдан, поправлявший манжеты своего тренировочного дублета, замер. Его взгляд стал отстраненным, будто он смотрел куда-то вглубь себя.

— Нет, — ответил он наконец, и его голос прозвучал почти как эхо. — Её больше нет.

Он поднял на меня глаза, и в них читалась тень того самого безумия, которое я видела в ночь моего пробуждения — но теперь оно было приглушенным, подконтрольным.

— Печать была... ключом. И замком одновременно. Её единственной целью было удержать силу до критического момента, не дать ей разорвать тебя на части до времени. Но в ту секунду, когда ты приняла её, когда твоя воля встретилась с её потоком и ты не сгорела... Мне даже не пришлось её снимать. Она растворилась. Сгорела в первом же всплеске твоей мощи, как бумага в пламени. От неё не осталось и следа.

Он сделал паузу, подбирая слова.

— Это был рискованный компонент плана. Если бы твой дух оказался слабее... но он не оказался. Ты справилась. И печать выполнила свою роль — она исчезла, когда перестала быть нужна.

Я молча переваривала его слова. Часть меня ждала подвоха, искала скрытый смысл в его объяснении. Но другая, более сильная часть, чувствовала странное облегчение. В моем теле не осталось ничего от того унижения, той боли. Он не просто снял печать — она уничтожила себя сама, потому что я стала сильнее её.

— Значит, она... была одноразовой? — уточнила я, всё ещё пытаясь осознать это.

— В каком-то смысле, да, — кивнул Эрдан. — Это не было постоянным проклятием. Это был механизм, рассчитанный на одно срабатывание. Сдержать. Напрячь. И сломаться в нужный момент, выпуская наружу всё разом. Самый опасный и самый эффективный способ пробуждения. Другого у меня не было.

В его голосе снова послышались знакомые нотки — не раскаяния, а холодной, безжалостной необходимости. И сейчас, понимая масштаб того, что он задумал и провернул, я чувствовала не страх, а нечто иное. Нечто вроде уважения к тому, на что он был готов пойти.