Книга Самая рыжая в Академии драконов, страница 33 – Марина Ефиминюк

Разложив преображенное платье на кровати, я выглянула в коридор. Рэдвин вопросительно изогнул брови.

— Нет, — покачала я головой. — На зачет я в этом идти отказываюсь.

— Чем тебя не устроило платье, староста? — сухо спросил он.

— Длиной.

— Похоже, сегодня я изучаю стихийную магию, — смирившись с неизбежным партнерством, вздохнул Рэдвин и растер веснушчатое лицо ладонями.

Алый символ на тыльной стороне едва-едва теплился, словно намекая, что задание сделать девушку чуточку счастливее полностью провалено. Магией в ближайший час он точно пользоваться не сможет. Ужасная ситуация! Мы же в академии, здесь все устроено так, чтобы студенты каждую минуту учились использовать заклятья и тренировали умения.

Зачет я сдала играючи: попалась легкая тема, написать ее самописным магическим пером на экзаменационном бланке заняло немного времени.

После зачисления в высшие магические заведения Эргана каждому будущему специалисту выдавали заговоренные перья. Подписанные этим пером документы априори считались подлинными и до экзаменов с зачетами без него не допускали. Даже простую контрольную обязывали писать именными перьями.

В самом начале артефакты оставались безликими, но со временем подстраивались под владельца и отражали его характер. Сейчас мое перо было надменно белого цвета, с лаконичным серебряным наконечником. И с ярко-розовой — да просто вырви глаз! — макушкой. Видимо, под цвет моей любимой заколки. Перед выходом ею-то я и сколола тяжелые темные волосы на затылке, чтобы не лезли в глаза и не бесили.

Поставив точку, я аккуратно убрала перо в кожаный чехол и отправилась радовать преподавателя провинциальным акцентом.

— Сдала? — спросил Рэдвин, когда я вышла из аудитории в коридор и даже не успела поделиться радостью.

Оставалось пожать плечами. Надеюсь, вышло не особо самодовольно.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул он, насмешливо разглядывая меня с высоты своего немалого роста. — Я жду.

— Чего? — не поняла я.

Он наклонился и раздражающе пощелкал пальцами у моего уха.

— Желание, староста. Озвучь, чего ты теперь хочешь?

Живот подвело от голода. Утром мысль о завтраке вызывала тошноту, но сейчас, когда схлынуло волнение есть захотелось смертельно.

— Хочу крендель! — выпалила я и невольно сглотнула слюну. — С разноцветной глазурью и сахарной обсыпкой.

Добыть в столовой крендели было так же сложно, как выловить в Разломе востроносую лавовую пипу. По вселенской несправедливости их (крендели, а не пип) пекли только в те дни, когда за стойкой дежурила Берта. Сколько раз ни пыталась, вредная тетка ни разу не продала. Приходилось использовать служебное положение и просить парней, чтобы купили. Они не отказывали из чувства самосохранения — не хотели ссориться со старостой.

Между тем после озвученной просьбы на тыльной стороне ладони у Рэдвина снова вспыхнул алый символ.

— Сейчас принесу тебе крендель, — ухмыльнулся он. — Где у тебя следующее занятие?

Узнав номер аудитории, Рэдвин рванул в столовую. В общем, традиционно из чувства самосохранения добывать мне крендель с глазурью отправился парень, а я заторопилась на семинар по защитным заклятьям.

Оливия появилась в кабинете позже меня. Выглядела так, словно профессор не принимал зачет, а дубасил ее учебником по радынскому по голове. Тесно прижав рюкзак, она плюхнулась рядом со мной на стул, прикрыла глаза и перевела дыхание.