Книга Сердце самой темной чащи, страница 35 – Оксана Заугольная

Кощей шагнул еще ближе, и Василиса почувствовала, что он стоит точно за ее спиной. Макушку обдало теплое дыхание. А потом ее руки на цепи накрыли его пальцы.

– Чтобы помнить, – глухо произнес он, – всегда помнить, к чему приводит любовь. Она и предательство идут рука об руку, как брачующаяся чета, и глаз отвести друг от друга не могут.

– Но не все ведь так, – запротестовала Василиса, не отнимая руку и обмирая от того, как близко к ней стоит Кощей. – Вот мои батюшка с матушкой! Они любили друг друга!

– Ты не знаешь ничего, Василиса, – жестко ответил Кощей. – Твоя матушка была колдуньей или ведьмой и все равно погибла от яда. Ты можешь поклясться, что не твой батюшка принес в дом яд?

Он замолчал, и тьма успокоилась. Только Василиса этого не чувствовала. Так больно ей не было, даже когда умерла матушка. Ноги ее больше не держали, и она упала бы на каменный пол, если бы ее не поддержал Кощей. Не потому, что она поверила в то, что он сказал, нет! Потому что она не могла поклясться в том, что это неправда.

– А твоя мачеха? – словно не замечая ее состояния, вдруг продолжил Кощей. – Милица свела в могилу одного мужа и постарается свести второго, а потом снова выйдет замуж.

– Это не так! – Ярость и страх за отца придали Василисе сил – она вновь выпрямилась и встала твердо на ноги, и Кощей ее отпустил. – Она ничего не сделает моему батюшке, я не допущу этого! А еще… еще не все предают! И вот в этом я готова тебе поклясться!

Ей вновь показалось, что она услышала смешок, но в этот раз, скорее всего, лишь показалось.

– Что до твоего вопроса, Василиса, – живо вернул он ее на землю. – Я триста лет никого не целовал. С тех пор как разорвались наши узы с Марьей Моревной, я не позволял никому проникнуть в мое сердце. Думаю, так и останется.

«Больше поцелуев не будет, – поняла Василиса. – Он же почти прямо сказал, что это была ошибка! Как жаль…»

Плечи ее опустились, и она наконец почувствовала, что и впрямь замерзла.

– Зачем ты спустился сюда, раз тут такие тяжелые воспоминания? – безразличным голосом спросила она, опустив голову.

Тьма снова приобрела очертания двигающегося силуэта, ощерившегося остриями короны, и цепкие пальцы ухватили ее подбородок, снова поднимая голову так, чтобы лицо было обращено к самому Кощею.

– Тебе одной отсюда не выбраться, – мягко произнесла тьма, и Василиса снова почувствовала на своих губах теплое дыхание со вкусом терпких ягод. – А еще мне бы не хотелось, чтобы ты с утра сделала вид, что никакого поцелуя не было. Он был, Василиса, и я сумею убедить тебя, что он не был случайным. Ты восхитила меня своим колдовским умением, и я не могу сдержать восторга.

И он вновь припал ртом к ее губам.

«Знает, – плавясь в руках Кощея и едва держась на ногах, думала Василиса. Мысли снова метались и отказывались складываться во что-то понятное – все, кроме этой. Эта горела огнем и сверкала молниями. – Знает про мой обман или догадывается. Ждет, что я растаю и признаюсь сама. Триста лет назад его предали, и сейчас он за это вернет сторицей».

Ярость снова начала подниматься в ней, и от безвольной Василисы ничего не осталось. Она, пользуясь тьмой и возросшей смелостью, исполнила свою мечту и запустила руки в гладкий водопад волос Кощея и больно укусила его за губу. Поцелуй стал еще солонее, но Кощей не отстранился, лишь одобрительно промычал что-то, что именно Василиса не разобрала.