Книга Сердце самой темной чащи, страница 70 – Оксана Заугольная

Но теперь и она прикрыла глаза и обмякла. Она уже знала, что будет дальше, и сил смотреть на это у нее не было.

Повернулись замершие в отдалении оставшиеся без колдуна мертвецы и без особого порядка медленно двинулись на ликующих людей. Из леса полезли гнусные твари, что сдерживались колдовством Кощея, по земле стелилась и рябью перетекала лихорадка.

Василиса очнулась. Полно слезы лить над Кощеем – сейчас и ее затопчут или лихорадка выпьет. В мрачной чаще ей голодно – она и птицей не побрезгует. А мертвая Василиса никому не поможет: ни Кощею, ни земле, которую заполоняли мерзкие твари, что лезли из всех щелей.

Василиса задергалась, острым клювом стараясь порвать сеть. Она едва успела отскочить вместе с запутавшейся на крыльях сетью, когда ее чуть не затоптали убегающие. Тянуло гарью и остро пахло кровью, кричали люди, плакали дети, а Василиса, припадая на одну ногу, с волочащимися на крыльях и хвосте обрывками сети, пыталась пробиться к Кощею.

Он так и висел, согнувшись кочергой, телом поддерживаемый рогатинами, а ноги его едва касались земли. Бездыханный и бледный точно смерть. И только тень продолжала дрожать и дергаться. Василиса представила, какие муки испытывает Тень, привязанный к израненному и погибшему телу, и поспешила на помощь.

Как до этого она рвала крепкие сети, сейчас острым клювом кромсала тень у самой границы с телом, стараясь не смотреть, как ошметки тьмы утекают крошечными струйками. Василисе казалось, что она слышит крики боли, но, конечно же, ей казалось, и крики неслись не от тени, а от людей.

Но вот наконец последний удар клювом позволил Тени стать свободным.

Отделившийся от хозяина Тень вытянулся, поднялся с земли и подрос еще, становясь выше деревьев, но все таким же тонким, тоньше волоса. Василиса принялась счищать с крыльев ошметки сети, а когда обернулась к Тени, то в ужасе каркнула так громко, что едва не потеряла голос.

Тень то ли шел, то ли полз, неотвратимый, как сама смерть, и там, где он проходил, не оставалось никого – живого или мертвого. Точно огонь, он пожирал без остатка и людей, и тварей, и мертвецов, и зверей с птицами.

Одно хорошо – от сожранного он не рос, а наоборот, уменьшался и уплотнялся. Первыми проявились зеленые глаза, и Василиса ахнула: змеиные они, а вовсе не кошачьи, как ей раньше казалось! В остальном он походил на того Кощея, которого она помнила, разве что кожа была не бледная, а словно кость точеная, волосы были не черные, а словно тьма, струившаяся по плечам.

Замерла Василиса на земле, пошевелиться не смела, а ну и ее чудовище с лицом любимого проглотит? Но Тень, едва стал таким, как был, тотчас перестал поглощать ненасытной пастью все вокруг и вернулся к Кощею.

Словно соломенную куклу, поднял его, снимая с рогатин, да прижал к себе крепко. По спине ударил раз-другой. Василиса приковыляла поближе и смотрела во все глаза. Похлопывания по спине точь-в-точь повторяли удары сердца, и чуткая Василиса слышала, что пробитое сердце Кощея и впрямь начинает биться. Сначала медленно, потом точно так, как хлопал его по спине Тень.

Кощей открыл голубые глаза и медленно отстранился от Тени. Губы его ярче ягодного сока окрасила выступившая кровь, но в остальном он был таким же, как до своей ужасной смерти, и крепко стоял на выжженной черной земле.