Онлайн книга «Дочь Горгоны»
|
И только через несколько минут до Найки дошёл смысл сказанного директором. Получается, он знал её мать? Или как ещё это понять? – Запросто, – согласился Бануш, когда Найка поделилась с ним этой идеей. – Ты ведь помнишь, что Айару говорила про директора? Он был охотником за головами чудовищ. Хорошим охотником не станешь, если будешь торчать на одном месте. Наверняка много где побывал и много кого видел. – Александр Николаевич не мог быть охотником за головами! – пискнула Найка и закрыла глаза руками, с непривычки заляпав очки грязными пальцами. – Он не такой! – Да, конечно. – Бануш рассмеялся. – Сама-то в это веришь? Найка против воли вспомнила широкого, как медведь, директора, который при этом двигался мягко и плавно, как рысь. Нет, такой опыт не получишь, гоняясь за глупыми курами. Наверное, Айару не всегда придумывала свои сказки. Следующая мысль заставила Найку побледнеть так, что заметил даже Бануш. – Эй, ты чего? – нервно потряс он её за плечи. – Не смей падать в обморок, я хрупкий, я тебя до Ганса не дотащу! Найка с трудом разомкнула пересохшие губы. – Получается… Он мог убить мою мать? – Фууух… – выдохнул Бануш. – Я подумал, чего тебя переклинило. Уже столько всего нафантазировать успел. А ты тупишь просто. Давай, Найка, думай и складывай. Ты в математике не очень, конечно, но попробуй, тут просто. Сколько тебе было, когда директор тебя у Красных Ворот нашёл? – Около года, – поморщилась Солунай. Её до сих пор раздражало, что дата дня рождения у неё такая же фальшивая, как и имя. – Во-о-от! – поднял палец Бануш. – А Амыр к тому времени уже лет десять безвылазно в приюте торчал. Смекаешь? – Он не мог? – не веря своей радости и не очень понимая, почему накатывает такое облегчение, спросила Найка. – Молодец, пять! – снова засмеялся Бануш. – Жаль, что не по математике, да? Счастливая Найка только отмахнулась. Далась ему эта математика! В приюте детей, конечно, учили, но так, что любой бы понял – за пределами заповедника ему делать нечего. Лишь некоторые уходили дальше чтения, корявого письма и природоведения, которое больше проходили на практике. Тут уж каждый, кто намеревался выжить в заповеднике, учился на отлично – знать, кто или что может съесть тебя и, наоборот, что съедобно для людей или чудовищ, всем требовалось назубок. Человеческие дети постарше и те, что выглядели таковыми, проходили ещё математику, литературу и языки. География и история тоже были, но вёл их лично директор, так что Солунай даже проситься не стала. К чему ей знать лишнее? Ей и математика давалась непросто, а ведь без хороших оценок по ней Солунай одну не отпустят в посёлок за продуктами: а ну как посчитаешь неправильно? Деньгами воспитанники не обладали, а потому расплачивались ими редко. Зимой Александр Николаевич добывал несколько шкур, которые продавал туристам, а большую часть денег оставлял в поселковом магазине на годовой кредит. Там его уважали и обмануть не пытались. Найка же больше всего любила читать, благо делать это могла на нескольких языках, включая те, на которых не могла говорить. Говорить же она свободно могла на русском, на пяти наречиях ойротского – столько знала Айару, на немецком и на греческом. Директор очень её хвалил и предполагал, что она сумеет заговорить с любым человеком на его родном языке, но как это проверить? Туристы из других стран до их заповедника особо не добирались, а если и добирались, то Найка их в глаза не видывала. Так что была она грамотной и неглупой, хоть города страны, в которой находился родной заповедник, запоминать не собиралась совершенно осознанно. Какая разница, если она никуда отсюда не поедет? |