Книга Руки, полные пепла, страница 68 – Мэй

– Деметра, как давно мы не виделись! Давай никого не будем нервировать и поговорим наедине. Я видел тут внизу отличный холл с диванами.

Гадес закрыл за ними дверь, и, внезапно оказавшись с ним наедине, Софи растерялась. Не знала, что сказать или сделать, чтобы это не выглядело глупо. Особенно после того, как мать пришла, чтобы за ручку увести ее домой! Позорище.

Но Гадес ничего не сказал, только молча прошел мимо, возвращаясь в гостиную. От этого Софи растерялась еще больше: иногда он вел себя, как пара выскочек из ее старой школы, думавших, что они лучше других.

Софи даже разозлилась и решила высказать напыщенному Гадесу, что иногда люди могут просто разговаривать, так это и работает, – но на пороге гостиной она застыла.

Все лампы почти погасли, их свет стал приглушенным. Гадес стоял перед окном и ночным городом, застыл неподвижным темным силуэтом. И Софи не видела, но чувствовала, будто что-то происходит.

А потом Гадес распахнул руки, и вокруг него заклубились десятки, сотни силуэтов. Они походили не на призраков, а скорее на фигуры из пыли, подсвеченные городскими огнями. Они вились вокруг Гадеса, а потом будто приникали к нему – проникали сквозь него. И Софи поняла, что происходит, что души, выбравшие своим пристанищем Подземный мир, сейчас отправляются туда.

Он и есть Врата.

В сознании Софи прошелестело, будто неясное воспоминание, отголосок прикосновений и желания: «Аид».

Он опустил руки, лампы вновь стали гореть в полную силу. Обернувшись, Гадес рассеянно скользнул взглядом по комнате и по Софи. Ей казалось, он сам еще не совсем здесь, а частично там, в другом мире. Подобным образом он выглядел, когда вернулся из царства мертвых в своей квартире.

Но Гадес моргнул и снова стал почти обычным человеком. Хотя Софи казалось, что тьма и сила обнимают его будто вторая кожа. Ей и самой захотелось прикоснуться к нему, почувствовать эту вязкую мощь, а потом – обычное тело, которое отзывалось на ласку, как любое другое.

Смутившись, Софи села на диван и потянулась к принесенному чайнику.

– Я больше не могу пить чай, – сказал Гадес. – Его очень любит Зевс, Неф это знает. Но в меня больше не влезет ни глотка.

Он плавно опустился в кресло и сейчас уже не казался ни уставшим, ни… обычным. Софи не помнила Подземного мира, но ей казалось, он отражается в глазах Гадеса.

– Зевс останется здесь? – спросила она.

– Уж точно не у Сета – Сет вообще терпеть не может гостей, ну, кроме нас. Но в Лондоне. Мой брат полагает, что без его участия все развалится, поэтому будет во все лезть…

– Всем мешать? – улыбнулась Софи.

– Нет, он все-таки понимает, где нужен, а где не очень. Иногда. Но Зевс попробует что-то раскопать вместе с другими богами. Он прав, это стало общим делом.

– Вы с ним редко видитесь?

– И сейчас вряд ли будем чаще. Наши отношения никогда не были близкими.

Пить чай Софи тоже не хотелось. Она просто сжимала в руках чашку, наблюдая, как в янтарной жидкости плавают мелкие лепестки каких-то цветов.

– Это ведь он одобрил перерождения? – тихо спросила Софи. – Моя мать предложила, а он согласился.

Гадес молчал долго. Так долго, что Софи думала, он не ответит. Она вскинула голову, но Гадес смотрел куда-то в сторону, задумчиво и вряд ли что-то толком видя.

– Да, – слово упало и разбилось кусочком обсидиана. – Я не во власти Зевса, он не может мне приказывать. Но может создать законы, которым вынуждены подчиняться все из его пантеона. С тобой тогда… это было сложно, и я не виню Зевса. Он принял решение, которое хоть как-то удовлетворяло всех. И у него были причины так сделать.