Книга Руки, полные дождя, страница 91 – Мэй

– И шоколадку для Анубиса. Он любит сладкое.

– А я люблю, когда ты не творишь дичь. Мы не всегда получаем желаемое.

Сет предпочёл не спорить. Уже в дверях его догнали слова Гадеса:

– Не делай так больше.

Изнанку Дуата Сет не понимал.

Он не испытывал каких-то чувств к самому Дуату, ни положительных, ни отрицательных. Это царство его брата, где долго жил Анубис. И Сет прекрасно понимал, что этот мир – часть и Анубиса, и Гора. Но считал его местом, неодушевлённым пространством. Хотя признавал, что у Дуата может быть что-то вроде выработанных инстинктов.

Вместе с Гором они стояли на дуатской полянке, полной осенних листьев, запаха влажной хвои и тумана.

Гор переминался с ноги на ногу и заметил:

– Мать любила говорить, что Дуат для нас как нянька. Для меня и Инпу. Думаешь, поэтому он там?

– Нет. У Исиды очень странные представления. Дуат – это пёс. Вышколенный волкодав, который может и прикусить ненароком, но будет защищать вас, как сможет. Поэтому Инпу должен быть на изнанке. Самая скрытая часть Дуата.

– Я никогда не мог туда попасть. Тем более вести…

– Ты не был готов. Теперь у тебя нет выбора. Давай уже, как это происходит?

Гор выглядел растерянным, каштановые волосы растрепались, а светлая рубашка казалась мятой. Но его разноцветные глаза смотрели твёрдо, а рот упрямо сжался, и он больше чем когда-либо походил на Анубиса.

Сет знал – в общих чертах, – что они должны шагнуть дальше. Как скользнули сюда, в Дуат, так и скользнуть ещё глубже. Гор собирался то ли с мыслями, то ли с силами. Внезапно вскинул голову и посмотрел на Сета, тот едва не вздрогнул, так и не привыкший к разным глазам племянника:

– Почему он цепляется за тебя?

Сет моргнул:

– Что?

– Инпу. Когда может, он цепляется за тебя. Как за якорь, чтобы вынырнуть. Ты его точка опоры. Всегда. Почему? Почему не Нефтида, она же его мать? А ты даже не называешь себя его дядей, предпочитаешь отчима…

Гор запнулся, как будто сказал слишком много, но ему явно требовалось знать, прежде чем изнанка их пропустит. Может, хотел понять, почему брат так доверяет богу, который может легко и не к месту убить.

– А что плохого в отчиме? – искренне удивился Сет. – Не знаю, почему это понятие так плохо воспринимают. Оно о том, что Инпу мне ближе, чем племянник. Я хотел бы называть его сыном. Это для меня главное.

– Почему он не цепляется за Нефтиду? – упрямо спросил Гор.

Сет понял, хотя и не сразу: пусть у Гора были прекрасные отношения с матерью, но его отцом ведь тоже был Осирис. Который делал погано множество вещей на свете, в том числе и воспитывал сыновей.

У Гора толком не было отца.

– Потому что я единственный, кто не оставлял его, – сказал Сет. – Ты предпочитал не приходить в Дуат или к брату чаще, чем это требовалось. Осирис не хотел и даже не пытался вас понять. Нефтида… она оставила Инпу в Дуате, когда он был маленьким. Выбрала людей и меня, когда другие боги отвернулись. Выбрала жизнь со мной. Она часто приходила к Инпу, но это другое. Она не осталась с ним.

Кивнув, Гор нахмурился, а потом внезапно шагнул и крепко схватил Сета чуть повыше локтя. Осенний лес закружился, напоследок обдал каплями с ветвей и свежим хвойным ароматом, а потом всё исчезло.

Чтобы снова появиться в виде тесной комнаты, убранной в тёмно-красных тонах. Стены, завешанные тканью, давили, полумрак скрадывал углы, а в голову ввинчивалась навязчивая мелодия, настойчиво повторяющая несколько нот.