Книга Спи, милый принц, страница 170 – Мэй

– Отец и не ходил. Он предпочитал мужские клубы.

Как и многие аристократы, хотя Николас их не понимал. Он как-то посещал вместе с Линардом одно такое заведение и чуть не умер со скуки. Мужчины пили дорогой алкоголь, курили крепкие сигары, но обсуждали в основном политику, цену на шёлк и неурожай пряностей в Арверии. Николас решил, что ему в подобных местах делать нечего, пока он не собирается вкладываться в очередной корабль в Белгассию и торговать муслином.

На пороге стояли две статуи, изображавшие дев в тончайших нарядах. Хотя выглядели они пристойно, Майлз всё равно вытаращился с удивлением, а Николас чинно пояснил:

– Водные духи из керавийской мифологии.

Майлз сдавленно угукнул, и сквозь стеклянные двери вместе с Николасом вошёл в чайную.

Салоны, устраиваемые леди, были центрами искусства, но не единственными точками притяжения. Считалось, что в чайных собираются представители среднего и порой высшего класса, чтобы обсудить не политику, а последние научные открытия, географические данные, пьесы и вышедшие книги. Атмосфера царила свободнее, нежели в ресторанах, хотя и не настолько расслабленная и всецело посвящённая искусству, как на салонах.

Чайных в квартале было не так много, но Николас бывал в других во время обеда, тех, что ближе к Управлению. В «Атеней» Николас раз или два заходил, поэтому не растерялся. В отличие от Майлза, замершего с открытым ртом. И не сразу сообразившего, что слуга на пороге просил верхнюю одежду.

Помещение представляло собой большой зал вытянутой формы, вместо чадящих газовых фонарей тут были магические, ещё и висевшие в воздухе на разном расстоянии от потолка, тоже кованые, с узорами. Они освещали изящные резные арки и колонны, на столиках горели свечи, а у дальней стены расположился фонтан с более фривольной скульптурой водного духа с большим витражным окном над ней. В воздухе стоял лёгкий аромат цветов и выпечки.

Обычно чайные выбирали тот или иной оттенок, он становился их ведущим и буквально визитной карточкой, в «Атенее» это был фиолетовый. Многочисленные драпировки, скатерти и воздушные ткани на окнах, светлые, как дымка на горизонте перед грозой.

– Вы будете вдвоём? – осведомился слуга.

– Да, – ответил Николас. – Если не увидим знакомых.

Слуга понимающе кивнул: столик нужен на двоих, но с возможностью того, что может кто-то подсесть. Это означало, что Николас не прочь принять участие в дискуссиях, которые обычно разворачивались позже вечером, но пришёл не ради них.

Николас повёл к одному из столиков, на ходу протягивая слуге визитку. Это не считалось обязательным, но вошедший таким образом обозначал свою личность.

Столик располагался в углу, чтобы Николас видел всю чайную, а Майлз полюбовался на зал. За их спинами расположилось два окна с воздушным тюлем, стол покрывала тяжёлая скатерть оттенка спелого винограда, а в пузатой вазе стояли ирисы вперемешку с экзотическими орхидеями, чьи соцветия напоминали крылья бабочек и переходили от нежно-сиреневого к пурпурному.

– Лорд Харгроув желает что-то сразу? – спросил слуга, проворно зажигая многочисленные свечи на столе. Магией он не пользовался, обычными спичками.

– Я и мой воспитанник хотим ознакомиться с меню, – сказал Николас, чтобы обозначить статус Майлза.

Тут же перед ними оказались прямоугольные листы бумаги, все позиции были написаны от руки.