Книга Дом пепла, страница 10 – Мэй

Даниэль рассеянно кивнул. Если бы у него не было тесной связи с лоа, он бы и сам не ручался, что смог что-то сделать. Даже сейчас не был уверен.

– Мне нужны масла, какие были у твоей бабки, и нож. И курица.

Шарлотта ушла за необходимым, а Даниэль внимательно осмотрел комнату. Отмахнулся от лоа, которые вились рядом. Подобрал мел и поправил стертые знаки, чтобы они работали. Круг был очерчен вокруг софы, Даниэль узнал веве Геде – знак лоа смерти.

Отойдя к комоду и распятиям на стене, Даниэль приблизил ладонь к обоям, но не стал касаться. Лоа умели вселяться в предметы, растения, животных. В дома тоже. Но это был бы один дух, а тут теснилось множество! Как будто их призывали, привязывали, но бездумно, преследуя на самом деле иную цель.

Лоа впитались в стены дома, теснились, будто мухи на липкой ленте.

Даниэль глубоко вздохнул. Его взгляд блуждал по развешанным распятиям, а сознание уже настраивалось на работу с духами. Что-то вроде транса, в такой входили все колдуны, чтобы связаться с лоа, но Даниэль мог сделать это сразу.

Ему нужно пройти по обряду, который создала бабушка Шарлотты. Понять его – и распутать.

Шарлотта вернулась, зажав под мышкой пеструю курицу. В руках она держала мел и шкатулку:

– Всё, что нашла.

Даниэль не торопился брать. Он стоял, внимательно смотря на девушку, и она казалась растерянной под его взглядом. Мэтт рассказывал, что в такие моменты Даниэль становится почти пугающим для тех, кто его не знал, – слишком отстраненным.

Он уже ощущал своих лоа. Они ластились к рукам, как оставленный надолго пёс, радовались возвращению хозяина.

Шарлотта стояла, и у нее за спиной возвышалась стена из ее святынь – темных распятий. Даниэль чувствовал аромат яблок и вина, запретный плод и причастие одновременно.

Даниэль открыл старую шкатулку из темного дерева и пробежал пальцами по стеклу пузырьков, подписанных аккуратным почерком. Одного масла не хватало, и Даниэль не сомневался, что флакон где-то рядом с бабушкой Шарлотты.

Ему не требовалось общаться с мертвыми. Он выбрал «Масло подчинения». Открыл, вылил несколько капель на ладони и тщательно растер. Оставил пузырек на комоде под крестами, подошел к неподвижной старушке.

– Как ее зовут? Твою бабушку.

– Агата Дюро.

– А деда?

– Джордж Дюро.

– Он умер здесь.

Шарлотта кивнула:

– Один, сердце остановилось. Бабушка уезжала к подруге и вернулась через пару дней. Он просидел на диване всё это время, прежде чем она нашла его.

Взгляд Даниэля зацепился за выцветшую софу с уродливым пятном посередине. Понятно, почему Агата хотела связаться с мертвым мужем именно тут. Этот диван впитал части его тела.

Даниэль нашел спички и зажег оплывшие свечи. Он ощущал восторг лоа, они любили колдовство. А его собственное сердце уже начинало биться в чуть ином ритме, хотя пока Даниэль ничего не слышал.

– Hic et nunc^[2], – тихо сказал он.

Лоа замерли в предвкушении. Даниэль чаще всего приказывал им на латыни, когда-то в семинарии это казалось забавным и отдавало юношеским выпендрежем. А потом Даниэль привык.

Он взял из рук Шарлотты птицу, которая встрепенулась, но не пыталась вырваться. Перехватил поудобнее нож.

– Ш-ш-ш, – Даниэль погладил курицу по голове, успокаивая, прежде чем перерезать ей горло.

Быстро сделал разрез, перевернув вниз головой трепыхнувшуюся птицу. Кровь брызнула в первый момент, а потом начала стекать. Даниэль опустил тушку и нож на пол, предлагая лоа жертву.